Приключения Карла Фрейберга

- Говорят, святой жизни человек? - спросил он.

- Говорят, — отозвался буфетчик. - Только я его не ви­дал. Сам хотел к нему сходить, да ведь до него не добе­решься!

- Почему?

- Никто адреса не знает. Появится на день, и опять не­дели две али месяц о нем ни слуху ни духу.

Посидев немного в чайной, сыщик расплатился и вышел.

Два дня бродил он по городу, всюду расспрашивая о юродивом Ивашке, но везде терпел полную неудачу. Неко­торые совершенно не знали о его существовании, другие слышали, но не видели, третьи хоть и видели, но не знали, где тот обретается.

Возвратясь вечером на второй день в свою комнату, сыщик потребовал себе афиши малой и большой оперы за всю последнюю неделю и стал внимательно просматривать фамилии участвующих артистов. Внимание его привлекла фамилия второго баритона - Ф. И. Шлейхеров.

- Он самый! - прошептал сыщик, складывая афиши. - Опера Зимина...* Прекрасно!

Записав фамилию артиста, Фрейберг спустился вниз и вызвал по телефону одного из агентов сыскного отделе­ния.

- Итак, Иван Степанович, я на несколько дней передаю вам Москву, - сказал Фрейберг, как только вызванный им сыщик вошел в его комнату.

- Мои обязанности? - коротко спросил тот.

- Следите хорошенько за домом Пустохваловых. Если можно, приглядитесь к его внутренней жизни, — объяснял Фрейберг. - В него изредка ходит какой-то юродивый по прозвищу Ивашка. Не спускайте с него глаз и во что бы то ни стало узнайте, где он живет. Этот человек может нам дать очень ценные сведения. Кроме того, следите и за артистом оперы Шлейхеровым. Конечно, вам придется взять себе парочку помощников.

Частный оперный театр, созданный в Москве в 1904 г. театральным деятелем и меценатом С. И. Зиминым.

- Об этом не беспокойтесь...

- Ну, вот и все. Я вернусь, вероятно, дня через два-три.

Распорядившись еще относительно кое-каких мелочей,

Фрейберг отпустил агента и, заявив прислуге, что уезжает на несколько дней, оставляя номер за собой, с саквояжем поехал на Брестский вокзал.

Через пять часов он был уже в Вязьме и направился пря­мо в полицейское управление.

Поздоровавшись с полицеймейстером, Фрейберг прошел вместе с ним и двумя городовыми в мертвецкую, где хра­нился разрезанный на куски труп, найденный в монастыр­ской гостинице.

- Откройте! - приказал он сторожу.

Тот исполнил приказание, и вскоре перед сыщиком поя­вилась груда кусков густо просоленного человеческого мяса, начавшего, несмотря на соль, издавать трупный запах.

- Родинка выше кисти правой руки и на груди! - произ­нес сыщик. - Хотя я и уверен, что это он, но лучше знать наверняка. Дайте мне кисть правой руки.

Пошарив в отвратительных кусках, сторож подал сыщи­ку требуемое.

- Так и есть, - проговорил тот, разглядывая окровав­ленную руку, обрубленную немного ниже локтя. - А теперь соберите мне грудь.

Куски окровавленного мяса стали подбираться один к дру­гому. Кое-как собрали всю грудь и отмыли водой запекшую­ся кровь. Действительно, как и ожидал Фрейберг, в том мес­те, где обыкновенно бывает прорез рубахи, виднелось доволь­но большое родимое пятно.

- Да, теперь я могу сказать наверняка, что труп этот при­надлежит Егору Пафнутьевичу Пустохвалову, пропавшему без вести в Москве шесть дней тому назад...

- Не может быть! - воскликнул полицеймейстер. - Пус­тохвалов значится у нас в числе прибывших в город.

- Совершенно верно. По этому паспорту прописан один из убийц купца, который похитил паспорт, взятый купцом с собою для получения денег из банка.

Окончив осмотр трупа, Фрейберг удалился в полицей- мейстерский кабинет.

- Я хочу вкратце рассказать вам суть дела, - проговорил сыщик, усаживаясь на кресло.

Не торопясь, Фрейберг изложил весь ход своих поисков и добывания сведений. Когда он дошел до Ивашки, поли­цеймейстер с улыбкой перебил его:

- Этой дряни везде достаточно! Тунеядцы, но... дурят народ на вполне законном основании, и придраться к ним решительно нельзя. Вот хоть бы и у меня. Точь-в-точь та­кой же тип - по прозвищу Никон блаженный. По паспорту - запасной солдат. Пришел к нам лет восемь назад, вырыл себе в двух верстах от города, на перекрестке дорог около небольшой рощицы яму и поселился там. Либо в яме сидит, либо на перекрестке молится. В яме образов понаставил. Ну, и пошла слава, что отшельник святой появился.

- А какой он из себя? - перебил Фрейберг.

- Так, себе, не особенно видный - русая бородка, длин­ные, конечно, волосы, невысокого роста...

- Ну, ну, продолжайте про него! - оживился сыщик. - Я очень люблю слушать про людей этого типа.

- Да... Ну, пошла про него слава! - снова заговорил по­лицеймейстер. - Народ глуп, на пенек в лесу и то молится, а тут живой человек, да еще с образами. Стали стекаться к нему. Кто деньжат, кто чаю, кто сахару, хлеба или яиц и прочее тащит. А тот соберет, бывало, все, пойдет в город да нищим и раздаст. Слава про него еще больше пошла. Вид­но, самореклама подействовала, а с этим вместе и достаток его увеличился. Сначала он вроде как в яме жил, потом с помощью крестьян землянку себе глубокую выстроил, а теперь, два года тому назад, то село, которому принадле­жит это место, решило отдать две десятины земли, на ко­торой выкопана землянка, в полную собственность отшель­нику, так как узнали, что он «трудится».

- То есть как это «трудится»? — спросил сыщик.

- А попросту роет из своей землянки какие-то подзем­ные коридоры. Человек он здоровый, делать нечего, ну он и роет землю, как крот, делая это якобы как «подвиг», во славу Божию!

- И много нарыл?

- Порядочно. Вы сходите как-нибудь к нему, это инте­ресно. Просторная землянка, масса образов с лампадами, кружка для сбора на бедных, самоварчик и все прочее. Он вам и свою «работу» покажет. Это он даже любит делать. Впрочем, извините, я совершенно отвлек вас от дела!

- О, это ничего! - ответил, улыбаясь, Фрейберг.

И, переждав минуту, он докончил свой рассказ.

- Что же вы предполагаете? — спросил полицеймейстер.

- Пока трудно сказать, но мне думается, что убийство произведено с целью ограбления. При покойном ведь было сорок с лишним тысяч рублей.

На следующий день утром, надев на себя потертый кос­тюм мастерового и нахлобучив на голову картуз, Фрейберг вышел за город. День был праздничный, к тому же ясный, и многие из горожан пешком и на дорогах уже выезжали в поле, захватив с собою самовары и кульки с провизией.

Фрейберг шел не спеша, присаживаясь через каждые чет­верть часа и пропуская мимо себя пешеходов и едущих. Дой­дя до перекрестка дорог, он остановился и огляделся.

Слева от дороги на площади не больше одной десятины раскинулась небольшая тенистая березовая роща. От дорог и запаханных полос ее отделяла широкая песчаная полоса, поросшая редкой низкорослой травой. В рощице видне­лось несколько простых столиков, два из которых были уже заняты пришедшими на зелень компаниями.

Обойдя рощу, сыщик увидел и землянку отшельника, едва возвышавшуюся в виде продолговатого холма, обне­сенного ровиком для стока воды. Тут же был и сам отшель­ник Никон.

Босой, в сильно поношенной рясе, он сидел на земле и, видимо, ждал, пока закипит стоявший тут же самовар.

Сыщик подошел и снял картуз.

-Со святым праздником! - произнес он.

- И тебя тоже! Благословенно будет имя Божие! - отоз­вался отшельник.