Приключения Карла Фрейберга

Фрейберг медленно поднялся с места.

- Благодарю вас, - произнес он, откланиваясь. - При­знаюсь, я не много выиграл от того, что зашел к вам! Впро­чем, я ошибся! Показания девочки относительно примет вашего мужа для меня очень ценны.

Анна Саввична порывисто схватила сыщика за руку:

- Слушайте... Вы что-то знаете, но не говорите мне! Ради детей ваших и всего святого, если с мужем случилось что- нибудь, скажите мне!

-Чтобы говорить это, мне необходимо самому быть уве­ренным, - ответил сыщик.

- Но может быть, есть какое-нибудь подозрение? - умо­ляющим голосом спросила Пустохвалова.

- Нет, пока я ничего не могу сказать вам интересного, - решительным тоном возразил Фрейберг.

Обещав зайти или уведомить, как только будет какая-ли­бо новость, Фрейберг простился с Пустохваловой и вышел, оставив хозяйку дома в подавленном состоянии.

- Чего встал здесь?! Аль не видишь, что здесь не торгуют! - крикнул старый дворник дома Пустохвалова, выходя из ворот и с неудовольствием глядя на продавца апельсинов, ставшего со своим лотком около тротуара.

- Ну и жисть! - вздохнул продавец, вихрастый мужик с волосами и бородой самого неопределенного цвета. - От- теда иди, отседа иди! Нет тебе, кажись, и места на белом свете!

- А вот ты у меня поговори! - погрозил дворник. - Вам только позволь, так вы живо весь тротуар займете! Города вам мало?

- Коли не гоняли бы отовсюду, так хватило бы места! - пробурчал продавец, делая вид, что хочет уходить. - Чест­ной торговлей и тою нынче запрещают заниматься! Вот жу­ликам теперь житье! Переночует в участке, да и опять стре­ляй на воле!

- Ладно, ладно, - немного смягчился дворник. - Все но­ровите задарма, а нет, чтобы с почтением к человеку обра­титься!

- Да я, дяденька, ничего, я завсегда уважу, - залебезил мужик и тут же, заметив подошедшего покупателя, весело заговорил:

- Пожалуйте-с, господин! Первый сорт! Прямо с их африканской земли, можно сказать!

- Почем? - спросил покупатель.

- Десяточек прикажете? Семь гривен! Лучших нигде не найдете!

- Дорого! Шесть гривен хочешь?

- Себе шесть гривен стоит!

- Ну и черт с тобой! Ешь сам! - выругался господин, от­ходя от лотка.

- Пожалте-пожалте! - закричал продавец.

Господин купил десяток, заплатил деньги и ушел.

- Вот, дяденька. Место-то здесь больно хорошее, - заис­кивающе произнес мужик. - Бери, сделай милость, пароч­ку апельсинчиков каждый день, а ради первого знаком­ства и в трактирчик пойти можно!

Если апельсиновая дань и не особенно подействовала на сердитого дворника, то трактир бесповоротно решил участь торговца апельсинами.

- Ну, торгуй, торгуй! — согласился дворник. - Как рас­торгуешься, так вечерком и посидим в трактире. А сейчас самое торговое время, не след тебе отрываться от дела!

Конечно, дворник, говоря это, не просто желал добра торговцу. Во-первых, ему хотелось показать, что он вели­кодушен и вовсе уж не так жаден до водки; во-вторых, он понимал, что, расторговавшись, разносчик будет иметь боль­ше денег, а следовательно, можно рассчитывать и на более щедрое угощение. Условившись о часе, дворник ушел, а вих­растый мужик остался на месте, довольный заключенным условием.

Вечером, когда лоток уже совершенно освободился от апельсинов, новоиспеченные приятели вошли в трактир третьего разряда и заказали полбутылочки с закуской и чаю на двоих. Первая же рюмка окончательно сблизила новых знакомых, а когда полбутылка подошла к концу, дворник стал выказывать торговцу знаки самой искренней дружбы.

- Аль еще тарарахнуть? - усмехнулся вихрастый прода­вец.

- Отчего бы и не выпить! - облизнулся дворник.

И новая полбутылка появилась на столе.

- Беда! - вздохнул торговец апельсинами. - Что ни год, то жизнь труднее становится! Нет тебе ни места, ни пра- вов; кто хочет, тот в шею и гонит!

- Это действительно! - сочувственно согласился двор­ник. - Нашему брату, служащему, тоже невтерпеж другой раз бывает! Этого послушай - тот вдарит, того послушай - этот взыщет. И выходит так, будто каждый юродивый - и тот тебе начальник!

- Юродивый-то чего мешает? - удивился продавец.

- А то, что хозяин его в шею гнать велит, а хозяйка - к себе пущать!..

- Должно, с ним про милого дружка гадает? - ухмыль­нулся продавец.

- Чего гадать, когда и без того есть! - язвительно ответил дворник.

Приятели чокнулись и выпили.

- Так завела, говоришь? - спросил торговец, пережевы­вая кусок ветчины.

- Давно! — махнул рукой дворник. - Ахтера подцапила. Как «сам» из дому, так ахтер в дом.

- В киятре ломает?

- Поет, говорят. Шлихер аль Плихер фамилия-то его, шут его знает! Вот приедет хозяин - все расскажу! Убей меня Бог! Пущай шлюха поганая не морочит голову степенному купцу!

- А юродивый-то?

- Ивашкой прозывают. Кто говорит, что он юродивый, а кто - что отшельник, а по-моему - просто жулик. Морочит людям головы, да и все...

- Видный из себя? - заинтересовался продавец.

- Не очень. Жиру-то у него нет, так весь в жилку пошел. Должно здоровый. Росту невысокого, бороденка русая, жи­денькая и волосы до плеч... На вид более тридцати пяти лет не будет...

- Здеся и живет?

- Кто его знает? Про себя ничего не сказывает, а когда почнешь спрашивать, так понесет что-то про Афоны да Ие- русалимы, да про то, что жить нигде не нужно, что вся зем­ля человеку заместо дома дана... Поди тут разбери! А ну их к лешему! Давай-ка лучше дернем!..

ООО

После второй полбутылки дворник действительно поря­дочно надергался. И когда он вышел на улицу с новоиспе­ченным приятелем, ноги его действовали совершенно об­ратно желанию. У ворот дома собутыльники долго лобы­зались и, наконец, расстались.

Дворник юркнул в ворота, а торговец зашагал по тро­туару, направляясь к Тверской улице. Но лишь только он завернул за первый угол, как весь хмель исчез в нем, слов­но по мановению волшебного жезла. Выпрямившись во весь рост, вихрастый торговец кликнул извозчика и прика­зал везти себя на Тверской бульвар к градоначальству.

Подъехав к воротам, он расплатился с извозчиком, ска­зал тихо несколько слов постовым городовым, юркнул во двор и скоро вошел в помещение сыскного отделения. В отдельной комнате, которую он отпер своим ключом, тор­говец быстро снял с себя парик и бороду... Конечно, это был Карл Фрейберг.

Затем, надев обыкновенный костюм, он тщательно уло­жил все снятое с себя в саквояж и как ни в чем не бывало вышел из сыскного отделения в переулок. Через несколь­ко минут он входил уже в свой номер в меблированных комнатах «Лувр и Мадрид» на Тверской. Засветив огонь, он разделся, умылся и, выпив перед сном полстакана порт­вейна от бессонницы, с наслаждением растянулся на мяг­кой удобной кровати, покрытой свежим бельем.

Было еще очень рано, когда Фрейберг вскочил на ноги. Вскипятив себе воду на спиртовке, он напился наскоро чаю и, уложив в саквояж нужные в этот день вещи, вышел из гостиницы. В сыскном отделении он снова переоделся, при­няв на этот раз вид старого купца средней руки, и, не спеша, направился в чайную, помещавшуюся на Мясницкой неда­леко от дома Пустохвалова. Потребован чаю с лимоном, он завел разговор с буфетчиком, оказавшимся очень словоохот­ливым человеком. Вздыхая о грехах, Фрейберг заговорил о необходимости замаливать их, а с этого перешел и на Иваш­ку.