'Мои самыя отдаленныя воспоминанія, — пишетъ m-elle Вирье, — это т? ужасы, на которые каждый б?жалъ взглянуть въ іюл? 1789 г. Между прочимъ, вспоминаю фантазію молодой д?вушки, которая состояла при мн? въ нянькахъ. Во время взятія Бастильи, ей сказали, что на пикахъ носятъ головы. Она поб?жала посмотр?ть и хот?ла взять меня съ собой…'
'Вполн? справедливо, — утверждала она н?сколько дней позже, — что Фулону отрубили голову, этотъ злой челов?къ хот?лъ, чтобы народъ ?лъ с?но'.
'Честная д?вушка в?рила всякому вздору, и нисколько не возмущалась вс?ми ужасными сценами'.
Почемъ знать, можетъ быть, она про себя повторяла и пресловутыя причитанья о фонар??..
'Будь благословенъ, между вс?ми фонарями, Парижскій фонарь…'
'Мстительность націи, отмсти за насъ'.
'Страхъ аристократовъ, внемли намъ'.
По счастью въ отел? де-Роганъ не вс? были такъ наивны, какъ нянька д?тей. Анри былъ предупрежденъ о томъ, что готовилось, своимъ камердинеромъ Дюпюи, которому стекольщикъ отеля де- Роганъ, по имени Тильеръ, сообщилъ утромъ 12 іюля, что онъ и 49 его друзей получили по луидору за то, что они двинутся въ предм?стья.
Дюпюи былъ дофинецъ, 6 футовъ росту, силенъ какъ Геркулесъ, преданность его равнялась его храбрости.
Нельзя было не отнестись серьезно къ предупрежденію такого челов?ка.
Очевидно готовилось н?что ужасное.
Относилось-ли это до Собранія, которому грозила опасность, или до изгнаннаго министра — вотъ чего Дюпюи не ум?лъ объяснить. Во всякомъ случа? собиралась ц?лая народная армія противъ двора.
Вирье не ложился въ эту злов?щую ночь, когда пылавшія заставы служили маяками для сновавшаго всюду люда предм?стій. Съ разсв?томъ онъ пробрался черезъ вс? эти шайки, которыя расхаживали по Парижу съ ревомъ и крикомъ, Н?сколько голосовъ кричали: 'Въ Версаль!..' вс? требовали оружія.
Добравшись до своей депутатской скамьи, Анри избавился отъ ожесточеннаго народа только для того, чтобы очутиться среди еще бол?е ожесточеннаго Собранія. Мирабо и его друзья обходили группы, то отдавая приказанія, то ободряя, то шепотомъ сообщая какую-нибудь ужасную весть.
Для Мирабо этотъ 'grippesou genevois'. какъ онъ обыкновенно называлъ Неккера, вдругъ превратился въ фетиша. 'Съ ужасомъ приходится думать о той бездн?, въ какую низвергнуто отечество съ удаленіемъ этого великаго челов?ка', говорилъ онъ.
Этотъ день въ Собраніи, какъ и на улиц?, могъ быть только днемъ битвы.
Мунье, Тарже, Лалли тотчасъ же возв?щаютъ о посягательств?:
— Ахъ! — восклицаетъ Лалли своимъ слезливымъ тономъ, — скажите вы, члены общины, когда вы проливали надъ нимъ (Неккеромъ) ваши чистыя слезы, скажите, разв? онъ им?лъ видъ заговорщика…
Нечего сказать, нашелъ время для трогательныхъ словъ! Передъ слезливостью 'самаго толстаго изъ чувствительныхъ людей' Анри не смотъ удержаться. Онъ вскочилъ на трибуну. Въ н?сколькихъ словахъ онъ разсказалъ, въ какомъ лихорадочномъ состояніи онъ оставилъ Парижъ:
— Кровь лилась въ эту ночь, — воскликнулъ онъ;- мы идемъ между двумя подводными камнями, одинаково опасными — неистовство народа и предпріятія враговъ общественнаго благополучія… Аппаратъ насилія, которымъ насъ окружаютъ, не можетъ насъ поколебать. Но также и возбужденіе народа не должно увлекать насъ…
'Мы не можемъ не признать за королемъ права выбора его министровъ. Какія бы соображенія ни побуждали насъ сожал?ть о т?хъ, которые уходятъ… мы не должны ст?снять заявленій королевской власти… Какъ! неужели мы посягнемъ наложить руки на скипетръ?..
Это была благородная р?чь. Вооружившись своей конституціонной фикціей, Анри над?ялся смирить вс? смуты, успокоить всякія злобы. Но если, съ одной стороны, раздались апплодисменты, съ другой послышался ропотъ. Крики, запросы такъ и перекрещивались. Анри никого не успокоилъ. Напротивъ, онъ разнуздалъ страсти этого собранія, которое хорошенько не знало, ни чего оно хочетъ, ни къ чему стремится. Да зналъ-ли онъ это и самъ, когда закончилъ свою р?чь сл?дующими революціонерными словами:
— Призванные королемъ, котораго мы любимъ, чтобы возродить государство, сблизимъ т?сн?е узы, связующія насъ, оставшись неизм?нно в?рными резолюціи 20-го іюня, которая призываетъ насъ вс?хъ къ общимъ обязанностямъ…
— Да, поклянемся… поклянемся мы, вс? сословія вм?ст?, быть в?рными этимъ постановленіямъ, которыя только одн? въ настоящее время могутъ спасти королевство. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вирье предлагалъ въ новомъ изданіи тотъ же Jeu de paume. Въ то время какъ де-ла-Рошфуко бросился ему въ объятія, а Клермонтъ-Тоннеръ восклицалъ: 'Или конституція, или насъ не будетъ…'; въ то время, какъ духовенство и дворянство роптало, а третье сословіе безумно апплодировало, вошелъ курьеръ съ письмомъ, которое разомъ положило конецъ вс?мъ спорамъ:
'…Въ Пале-Роял? толпа громадная… 10 тысячъ челов?къ вооруженныхъ… Они заявляютъ, что идутъ въ Версаль… Вс? заставы разрушены… застава Трона горитъ… у вс?хъ зеленыя коварды… говорятъ, вс? тюрьмы будутъ раскрыты'.
Можно-ли себ? представить, что для того, чтобы предотвратитъ эту страшную опасность, депутаты не придумали ничего лучшаго, какъ послать 40 челов?къ изъ своихъ къ королю, чтобы умолить его отозвать войско… 'присутствіе котораго раздражаетъ отчаяніе народа?'…
Если король уступитъ, вторая депутація немедленно отправится возв?стить мятежникамъ 'ут?шительную в?сть'… Такъ это и значится въ 'Moniteur'.
У Анри, который не входилъ въ составъ депутаціи, было н?сколько свободныхъ часовъ. И вотъ онъ летитъ въ Парижъ въ страх? за жену и д?тей. Но каково его удивленіе — онъ застаетъ вс?хъ въ улиц? Вареннъ въ отличномъ настроеніи!
Только одна герцогиня повидимому не была въ восторг? отъ обращенія графа д'Артуа съ Неккеромъ:
— Ты куда лезешь, предатель-чужестранецъ? Разв? твое м?сто въ сов?т?, с…? Убирайся въ твой городишко или ты погибнешь отъ моей руки… — кричалъ графъ, стараясь заслонить рукою женевцу дверь кабинета короля.
Выходка графа д'Артуа свид?тельствовала, до какого діапазона дошли враги Неккера. Его см?щеніе было для нихъ сигналомъ всевозможныхъ реакцій. Однимъ махомъ будутъ стерты съ лица земли и Собраніе и парижская сволочь, будетъ возстановлена самодержавная власть, будетъ пополненъ дефицитъ. Епископъ де-Памье придумалъ уже какія-то кредитныя деньги, чтобы совершить это чудо.
И вдругъ король, своимъ отношеніемъ къ д?лу, точно подтвердилъ эти химеры. Депутація Собранія, принятая посл? долгаго ожиданія, была встр?чена сухо. Не только она не добилась того, чтобъ войска были отозваны, но Людовикъ XVI приказалъ депутатамъ остаться въ Версали, гд? присутствіе ихъ могло быть необходимо для важныхъ д?лъ, 'посл?дствія которыхъ, — прибавилъ иронически король — я прошу васъ им?ть въ виду'… Анри не зналъ этого отв?та, — но онъ зналъ, что, каковъ бы ни былъ отв?тъ Людовика XVI, онъ не удовлетворитъ ни Собраніе, ни улицу.
'Революція, — писалъ онъ, — настала для націи, и m-me Роганъ должна знать, что даже если бы реакція взяла верхъ на время, то господствовало такое отвращеніе къ возврату прошлаго, что новыя междоусобія неминуемы'.
Но что могло быть общаго между этимъ ораторомъ, и его безнадежнымъ осл?пленьемъ в?рностью и преданностью?..
Анри говорилъ, говорилъ долго. 'Какъ видно, никто не слыхалъ меня', — зам?тилъ онъ… Никто не соблаговолилъ ему даже отв?тить. Это уже былъ не прежній гн?въ… 'въ глазахъ m-me де-Роганъ искрилось презр?ніе'…
Между герцогинею и Анри въ мгновеніе ока оказалось 'то безнадежное разстояніе, которое д?лало ихъ совершенно чужими другъ другу'. Она отдалась прошлому, онъ ринулся въ будущее. Его благод?тельница напоминала собою статую, которая вдругъ обернулась бы сразу вся. Анри понялъ, что отнын? между нимъ и этимъ мраморомъ все кончено. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
