великодушіемъ т?хъ граждановъ, которыя 'им?я сердце, чтобы любить, несли отечеству плоды своей любви'…
Сегюру должно было принадлежать посл?днее слово объ этой революціонной буфонад?:
'Вс?, р?шительно вс?, желали этой революціи. Одни позволили ей добраться до пряжекъ башмаковъ, другіе до подвязокъ, третьи до пояса. Найдутся и такіе, которые останутся довольны только тогда, когда сложатъ головы'…
Т?мъ временемъ герцогиня де-Роганъ посп?шно направлялась въ Бургундію. Ч?мъ дальше она отъ?зжала отъ Парижа, т?мъ бол?е усиливалась ея ненависть въ революціи.
Герцогиня, что называется, б?жала безъ оглядки. Она б?жала даже отъ своихъ сожал?ній. M-me де- Валль, сопровождавшая ее въ этомъ путешествіи, сознавалась позже, что во все время этого длиннаго путешествія она не см?ла упомянуть имени Анри и его жены.
Ея отношеніе къ нимъ еще ухудшилось посл? н?сколькихъ дней, проведенныхъ у графа де-Жокуръ. Роялизмъ ея хозяевъ усилилъ ея гн?въ.
'Не только, — пишетъ Анри, — матеріальное разстояніе усилило нравственное разстояніе, но у меня не можетъ быть никакихъ иллюзій насчетъ состоянія ея души, разъ я узналъ объ ея откровенности съ людьми, которые ей въ настоящее время дороги'… И онъ прибавляетъ съ грустью: 'Партійный духъ убиваетъ одновременно и доброд?тель, и логику'…
Разв? это не всегда такъ было? Пристрастіе превращаетъ въ покушенія самыя великодушныя д?янія и облачаетъ въ героизмъ безразсудство и глупость.
Для того, чтобы попасть въ униссонъ съ изв?стною средою, приходилось проклинать или отлучать отъ церкви… Приходилось быть почти палачемъ.
А вотъ что произошло, однажды, на одномъ ужин?, наканун? эмиграціи: см?ялись, изд?вались надъ д?йствіями Собранія, зат?мъ кто-то вздумалъ оспаривать достоинства новаго изобр?тенія, 'столь челов?чнаго', доктора Гильотина.
Сейчасъ же было послано за маленькою моделью машины. Она изъ краснаго дерева. Хотятъ испробовать ее. Принесли одновременно и маленъкихъ куколъ, изображающихъ Байльи, Ламета, Лафайетта… Хорошенькія ручки кладутъ ихъ головы подъ плаху… Она опускается. Голова катится. Изъ обезглавленнаго трупа истекаетъ какая-то красная жидкость. Каждый, посм?иваясь, смачиваетъ ею свой платокъ. Кукла эта — флаконъ, а кровь — благовонная вода [36].
Такимъ образомъ, гильотинировали т?, которымъ потомъ предстояло самимъ быть гильотинированными; играли въ изгнаніе раньше, ч?мъ подвергнуться ссылк?.
Нечего упоминать о томъ, что m-me де-Роганъ разд?ляла такъ же мало эти безразсудства, какъ и осл?пленіе партіи эмигрантовъ. Для нея не было ничего забавнаго въ томъ, что д?лалось. Если изъ глубины Бургундіи, какъ и съ высотъ Авентинской горы, она желала, чтобы все французское дворянство посл?довало за нею, то единственно потому, что въ такомъ исход? заключалась, по ея мн?нію, посл?дняя надежда монархіи.
Зам?тьте, однако, какія противор?чія могутъ уживаться въ самыхъ сильныхъ натурахъ. Вм?ст? съ т?мъ могучимъ сочувствіемъ, какое влекло герцогиню за пред?лы Франціи, чувство личное, глубокое удерживало ее въ этой проклятой стран?, гд? оставались ея д?ти.
Изм?нившіяся черты эмигрантки свид?тельствовали, по словамъ m-me де-Валль, о той борьб?, какая убивала герцогиню.
'… Какую пытку переживала она! — писалъ Анри. — Глубокая н?жность и многол?тняя близость были необходимы ей… Что бы она ни говорила, она чувствовала ежечасную потребность въ нихъ. Она думала, что уничтожила въ себ? всякую чувствительность. На самомъ же д?л? это было иначе…'.
По крайней м?р?, въ данное время это было иначе. Она изо-дня-въ-день откладывала свой отъ?здъ отъ графини Жокуръ, точно над?ясь, что сл?дующій день принесетъ ей то чудо, благодаря которому ей можно будетъ повернуть назадъ.
Разв? не присуще вс?мъ страждущимъ людямъ разсчитывать на какое-нибудь чудо? Такъ прошло шесть недель.
Выше было говорено о вліяніи сверхъестественнаго на это скептическое общество. Для многихъ эмигрантовъ легенды и предсказанія зам?няли теперь см?шные обряды Каліостро. Въ замк? графа Жокуръ герцогиня де-Роганъ узнала объ одной изъ такихъ легендъ.
Можетъ быть, вы читали эту любопытную исторію въ 'Souvenirs' m-me де-Жанлисъ.
Графу Жокуръ было 12 л?тъ, когда отецъ его, прежде ч?мъ отправить его въ армію, вызвалъ его въ себ?, въ этотъ самый замокъ, въ Бургундію, где теперь находилась m-me де-Роганъ. Вечеромъ онъ заперъ своего сына въ большой комнат?, вс? ст?ны которой были зав?шаны великол?пною вышивкою.
Тамъ былъ храмъ и передъ закрытыми дверями храма стоялъ священникъ въ длинномъ б?ломъ од?яніи. Въ правой рук? онъ держалъ пучекъ розогъ. Въ другой ключъ. Пробило 12 часовъ и маленькій графъ, полумертвый отъ страха, видитъ, что священникъ двигается и подходитъ къ его кровати. Эта б?лая фигура останавливается и говоритъ:
— Эти розги будутъ многихъ хлестать. Когда ты увидишь ихъ взмахи, не сомн?ваясь, возьни этотъ ключъ. Открой, пойди, и ты сотворишь великія д?ла.
Съ этими словами исчезло вид?ніе, которое являлось вс?мъ Жокурамъ изъ поколенія въ покол?ніе. Дв?надцатил?тній графъ вид?лъ его посл?днимъ, ибо на другой же день вся драпировка съ комнаты была снята и сожжена.
Въ то время, когда m-me де-Роганъ прибыла въ его замокъ, бывшій 12-л?тній мальчикъ, теперешній графъ Жокуръ, конечно, вспоминалъ то страшное вид?нье своего д?тства. Пророческія розги носились въ воздух?. Ничего больше не оставалось, какъ у?зжать. Такимъ-то образомъ де-Жокуръ сталъ самымъ д?ятельнымъ агентомъ эмиграціи [37].
Вотъ также причина, отчего m-me де-Роганъ, въ конц? декабря 1789 г., не останавливаясь на своихъ привязанностяхъ, покинула Францію и прибыла въ Ниццу, гд? она намеревалась переждать бурю.
Зач?мъ не отложила она своего отъ?зда на н?сколько нед?ль! Точно какая-то фатальность есть въ каждой трагической развязк?. То, что было бы сегодня благополучіемъ, случится непрем?нно завтра. И случай, такъ часто являющійся на выручку, приводитъ къ самымъ плачевнымъ совпаденіямъ!
M-me де-Роганъ у?хала какъ разъ въ тотъ самый часъ, когда Анри проявилъ такое благородство, которое должно было его оправдать въ ея глазахъ.
Какъ слухъ герцогини былъ шокированъ, когда она впервые услыхала нев?домый языкъ, такъ и для Анри былъ чуждъ этотъ языкъ, на которомъ вокругъ него говорили въ Версали.
Король назывался теперь 'Executif'. Для Анри это слово было такъ же мало понятно, какъ и роль, которую отнын? должна была играть монархія. Роялистъ сказался въ немъ.
— Прежде всего, — восклицаетъ онъ 19 августа, — надо признавать королевскую власть.
Но именно этой-то власти и не желаютъ. Ее должно зан?нить 'Правленіе Націи'. Со вс?хъ сторонъ получаются адресы съ требованіемъ, чтобы Собраніе было постоянное. Отсюда до провозглашенія его верховенства — одинъ шагъ.
— Согласенъ, — восклицаетъ Анри 7 сентября, — что всякая власть дается народомъ… Но есть ошибка въ прим?неніи этого принципа. Пускай депутаты издаютъ законы… Но пусть король им?етъ право не дать на нихъ своего согласія. Вотъ чего я требую. Народъ, который не размышляетъ, можетъ быть увлеченъ крамолою. Я стою за то, чтобы король им?лъ право Veto… и чтобы Veto это было безпред?льно…
Отстаивая такимъ образомъ неотъемлемыя права короля, Анри идетъ не только противъ Собранія, но и противъ всей Франціи, Франціи увлеченной страстью, напуганной, возмущенной словомъ Veto, котораго она не понимаетъ.
'И 15.000 народа собирается поджечь дома и замки т?хъ, кто посм?етъ на трибун? отстаивать это подлое veto'.
Опасность угрожаетъ всего бол?е Вирье. Но эти угрозы только усиливаютъ его энергію.
Мирабо сц?пляется съ нимъ. Анри продолжаетъ:
'Неужели же, — восклицаетъ онъ, — Собраніе въ рукахъ демагоговъ'.
При этихъ словахъ все зало возстаетъ противъ него. Анри повторяетъ фразу и заканчиваетъ ее
