Однако, надо подумать о ночлеге, за день я порядочно устал. Будь я в деревне, лег бы где-нибудь в поле во ржи или под кустом у дороги и спал себе преспокойно. Но тут не ляжешь, мигом сгонят, это я понимаю. Побрел на пристань, надеясь прикорнуть где-нибудь под видом пассажира, ожидающего прибытия парохода. Пока пассажиры и провожающие толкутся на дебаркадере, удается немного вздремнуть на скамеечке. Но вот пароход уж вдали от пристани, дебаркадер опустел, и все начинается сначала. Подходит дежурный матрос.
- Эй, ты что, пароход ушел ведь. Проспал что ли?
- Да нет, я жду следующего, - неумело вру я.
- Какой тебе следующий, следующий будет только утром, давай, отчаливай отсюда!
Я молча поднимаюсь и бреду на берег, иду наугад, в поисках укромного места. Наконец, нахожу его, укладываюсь, свернувшись калачиком, и закрываю глаза. Но вдруг обнаруживается, что я и тут помешал. Укромные места, оказывается, нужны не только мне, бездомному бродяге, но кое-кому еще. И притом для целей более важных, нежели простое, прозаическое спанье. Послышались тихие шаги. Это приближается ко мне влюбленная пара. Идут в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Я лежу тихо, надеясь, что они пройдут мимо, не заметив меня. Но не тут -то было. Первой заметила меня она.
- Ой, подожди, Коля! Тут кто-то есть, - тревожно прошептала она.
- Где?
- Да, вон там. Кто-то лежит вроде.
Парень оставляет девушку, оборачивается ко мне, приближается, внимательно всматриваясь. Убедившись, что перед ним просто оборванец, угрожающе шипит:
- Ну ты, галах, быстро чеши отсюда! Слышишь! Уматывай, а то по мордасам схлопочешь!
Я удаляюсь, низко опустив голову. Сколько раз потом повторялись подобные сцены в это злосчастное лето!
На третий или четвертый день моего блуждания по Балахне я обессилел совсем. Теперь уже и есть вроде не хочется, только кружится голова, хочется лечь где-то и лежать так, без мыслей, без движения. Теперь много сижу. Целыми часами сижу на скамейках, попеременно меняя их. Однако думать не перестаю. Надо же что-то делать? Но что - не знаю. Во многих книгах я читал, что в тяжелых ситуациях несчастные люди приходили в редакции газет или журналов. Там им помогали, а потом они становились знаменитыми писателями. Писателем стать мне пока нет срочной необходимости, а вот насчет помощи попробовать можно. Разыскал редакцию районной газеты 'Рабочая Балахна', постучался, вошел.
После расспросов - разговоров меня приняли на работу. На другой день редактор спрашивает:
- Ну как, Андреев? Устроился с квартирой?
- Да, все в порядке, товарищ редактор.
- Ну, вот и хорошо. Будете работать курьером. Оклад 75 рублей в месяц. Устраивает?
- Вполне. Премного благодарен.
- С обязанностями вас познакомят сотрудники. В общем, приступайте.
- Хорошо, товарищ редактор, только. - тут я замялся, покраснел.
- Что?
- Видите ли, товарищ редактор. я давно не ел, уже много дней. Нельзя ли мне получить немного денег. авансом, в счет зарплаты.
Выговорив все это, я покраснел как рак.
- Да что же вы молчали! Эй, Настя, Надя! Давайте организуйте вот новому сотруднику чай, булочку там, или еще что-нибудь! Да приведите его немного в порядок, пояс ему найдите хоть, что ли.
Вид мой далеко не соответствует должности сотрудника газеты, это я и сам хорошо знаю. Вместо пояса нашли какую-то тесемку, а, главное, подали сладкий чай со свежей булкой, которую я, конечно, умял в мгновение ока. Мне стыдно, хочется плакать, но я сдерживаюсь. Выдали и аванс 10 рублей. Быстро вошел в курс своих обязанностей. Они пока что несколько отличаются от обязанностей курьеров Суворова и Кутузова: отношу в типографию готовый материал для газеты, оттуда оттиски набора, бегаю по поручениям сотрудников за папиросами, спичками, булками, а все остальное время сижу за столом в отделе писем, колдую над поступающей корреспонденцией. Каждую заметку надо прочитать, содержание сжато занести на карточку и поставить в определенную ячейку картотеки, а потом передвигать ее согласно принятым мерам: послано на расследование, напечатано, сдано в архив и т. д. Присматриваюсь к сотрудникам, прислушиваюсь к их разговорам.
Вопрос с питанием разрешил просто: покупаю после работы килограмм черного хлеба, съедаю его за один присест, запиваю водой из колонки и чувствую себя наверху блаженства. Иногда позволяю себе и роскошь в вида стакана газированной воды с сиропом за 10 копеек. При этом философствую: какие дураки есть на свете, что не понимают такой простой истины: нет на свете ничего лучше газировки с сиропом, пьют зачем-то пиво и водку.
Потом сажусь на скамейку на высоком обрывистом берегу Волги, смотрю на проходящие вверх и вниз красавцы-пароходы, мечтаю.
Карьера курьера
Через две недели после начала моей курьерской деятельности, в редакции зазвонил телефон. Трубку снял один из сотрудников.
- Да, редакция слушает. 'Горьковская коммуна'? Слушаю вас. Андреев? Нет у нас никакого Андреева, Да я всех знаю, но Андреева нет.
Услыхав свою фамилию, я встрепенулся:
- Есть, есть Андреев! Это я Андреев!
