слишком много порой себе позволяешь. Не делай так больше. Моё терпение в отношении тебя не железно. Ты пример, пример для всех остальных. Значит и твои ошибки, даже самые маленькие, важнее и заметнее. И караться должны суровее. Учти это. Эти люди, у тебя есть их лица? - с интересом спросил Владис, говоря о способности Роны приникать в чужой разум и вытягивать оттуда различные образы.
- Да, - произнесла Рона, довольная, что может порадовать Владиса, - Я немного покопалась в голове этого Вэнса, пока ставила ему клеймо.
- Хорошо, хорошо, - Владис несколько раз кивнул, погрузившись в свои мысли, - покажи мне их.
Рона поколыхала пальцами воздух, вытерла запотевшие ладони и положила тонкие пальцы на виски Владиса. Она закрыла глаза и позволила своему дару раскрыться, направила хранящиеся в её памяти образы в мысли Владиса. Одновременно, внутренним взором, они увидели сначала Адэль, беспокойно объяснявшую что-то оружейнику Карду; затем Стивена, говорящего всё с тем же оружейником. Рона позволила образам появиться ещё дважды, чтобы Владис мог лучше разглядеть их.
- Принесите портрет из Белой галереи. Девятый слева, - распорядился Владис, подозвав стражника.
Вскоре в зал вошли двое слуг, неся огромный, в полный рост, портрет. Они бережно поставили картину, и остались поддерживать её сзади. Владис жестом пригласил Рону взглянуть на портрет.
- Итак, - казалось без интереса начал он, - эту женщину ты видела в голове этого оружейника?
- Да эту, только волосы у неё здесь чёрные, а у той они были совершенно белыми. Это ведь... - Рона указала на портрет, но не смогла договорить.
Владис громко рассмеялся и одними губами воздал кому-то молитву. Внезапно его смех оборвался, и он надрывным громким голосом отчеканил:
- Да! Именно, - он широко развел руками, будто пытаясь обнять воздух, - Это, - Владис небрежно ткнул пальцем в сторону портрета, - миледи Адэль Баррен. Урожденная леди Бъюкер, дочь лорда Эдварда Бъюкера, маркиза Ниторн, и жена последнего герцога Баррена. Это, - Владис подошел к портрету и уперся пальцем туда, где был изображен подбородок, - последняя герцогиня Баррена. Предположительно она погибла в последний день Великой войны. Это - женщина, которой со дня на день должно исполниться пятьсот двадцать пять лет!
- Но ведь... это ведь невозможно, - неуверенно протянула Рона, хотя сама недавно была готова поверить в это.
- Невозможно? - не выдержал Владис, - Посмотри на меня! Посмотри на себя! Ты - полукровка с даром, Лисса! Может ли быть что-то более невозможное? Ты хоть понимаешь, что это значит? Ты уверенна, что это она? С ней общается оружейник Вэнс? С ней?
- Господин, - Рона заговорила мягко, надеясь успокоить Владиса, - если только судьба не распорядилась так, что спустя столько времени родилась точная копия этой женщины, то да, я уверенна, что это - именно она.
Разговор прервался. В зал медленно вплыли одиннадцать Спутников смерти. Слово взял только один - Предательство.
- Они ушли мой господин, - его низкий голос лился плавно, - Они заметили нас, смогли увидеть. Не должны были увидеть. Но увидели. Не все, только двое. Те, что моложе. Пророк не увидел. Мы смогли почти воздействовать на них, но женщина, она достала оружие. Сильное оружие. Бич Горгота, господин. Она ранила некоторых из нас. А мужчина смог сбросить власть Боли. Никто не мог прежде. - С плащей нескольких спутников капала вязкая фиолетовая жидкость, отливающая багрянцем - их сущность, впитанные человеческие пороки, - Но нас было много господин, мы могли взять их. Что-то нас остановило. Появилась стена. Невидимая, плотная стена. Горячая стена. И мы не смогли пройти. Пришлось оставить троих. Они не по силам нам. Прости господин.
Спутники поклонились и уплыли назад в подземелья.
Рона посмотрела на Владиса. На его лице она увидела странное выражение, которого никогда не видела прежде. Она не сразу осознала, что это выражение - подлинное удивление.
- Они ускользнули от лучших ищеек. Прошли мимо Элемента Воды. Обманули время. Победили само воплощение смерти и порока, - Владис затих, пытаясь представить себе этих людей. На его лице засияло любопытство, - Неужели эта женщина та самая герцогиня Баррена? Как непредсказуемы проказы судьбы... Я хочу видеть её. Забудь о Киле Рона. Я пошлю туда и Мидасу кого-нибудь из дипломатов и пару отрядов. Найди всех троих. Но главное - её, эту женщину. Ей будут рады здесь.
* * *
Подходила к концу вторая неделя пути от пещеры, а идти до старого товарища Филлириуса оставалось ещё не меньше месяца. На следующий день после нападения Спутников смерти, друзья набрели на деревушку и смогли купить хороших лошадей за гораздо меньшие деньги, чем те стоили (возможно, животные были ворованные у проходящих южнее караванов и одиноких путешественников). Верхом, друзья рассчитывали успеть за месяц и закончить путешествие в конце октября. Все это время, пользуясь спокойной дорогой, Стивен учился у Филлириуса заново управлять своим даром. После нападения Спутников смерти он стал опасаться того, что в самый нужный момент дар может не сработать, и тогда уже ни о каком доме не может быть и речи. Как оказалось, Филлириус не видел нападавших. Жертвы Спутников слепы перед ними. Друзья не могли понять, как же получилось, что их видели Стивен и Адэль, ведь вряд ли Спутников послали только за Филлириусом. Стивену же не давали покоя два его пальца. Несмотря на иллюзорную боль, насылаемую Спутниками, последствия её были не иллюзией.
- Ты сделал это сам. Или это сделал твой дар. Спутники заставляют людей всем существом поверить в происходящее, и иллюзия может стать реальностью. Поверь ты в боль ещё больше, мог бы совсем лишиться пальцев, - объяснила Адэль.
Стивена успокоили её слова, но пальцы от этого функционировать как раньше так и не стали. Каждое движение мизинца и частично безымянного пальца, давалось с трудом и притупленной болью, но это все же было несравнимо лучше, чем лишиться пальцев вовсе. Стивену пришлось учиться делать многие вещи левой рукой, но он не унывал: если с ним, под давлением Спутников, это сотворил его же дар, то когда он снова сможет его контролировать, то, вероятно, сможет и всё исправить.
Путешествовать по Гарону оказалось гораздо сложнее, чем по Валкане. Филлириусу приходилось тратить собственные сбережения (он настоял, чтобы Стивен и Адэль поберегли свои деньги), так как в редких трактирах, что встречались раз в пять дней, в наполовину пустых деревнях, никому не были нужны наемные работники по хозяйству или лекари. В Валкане рассказывали, что новый Маршал возрождает Гарон, но ничего подобного друзья не увидели. Здесь, ютясь поближе к лесам и гряде Норгадор, жили, на грани нищеты, небольшими поселениями отшельники, осужденные и все, кто не смог прижиться на родине. В большинстве своём это были хорошие люди (видимо, вынужденная жизнь на чужбине, среди таких же ненужных и отвергнутых, делала людей если не добрее, то хотя бы спокойнее). Правда, ни у кого из друзей все равно не возникло желания останавливаться в подобных деревеньках без острой необходимости. К счастью, лес обеспечивал их достаточным количеством дичи и других даров природы, и избегать серых, полумертвых поселений было не трудно. У Стивена с охотой было туго, но на удивление всем, в тот день, двадцать девятого сентября, он смог в одиночку добыть нескольких жирных куропаток, мяса которых хватило на сытный ужин и на запас. В ближайшей деревне Стивен раздобыл муку и яйца; собрал в лесу ягоды; украл, не найдя хозяина, в каком-то саду яблок и груш; замешал тесто и, используя вместо печи свой дар, запек огромный пирог с фруктами и ягодами. Получился он немного недопеченным.
- А вы сами попробуйте поддерживать в руках нужное тепло, когда собственный дар тебя не слушается и норовит изжарить пирожок в пепел! - без обиды возмутился Стивен в ответ на замечание друзей о сырости теста.
И все же, пирог оказался невероятно вкусным, а жаркое из куропаток и картошки (Стивен так и не признался, откуда её взял) просто восхитительным. А причиной его стараний был неожиданный праздник, о котором случайно проговорилась Адэль. Она была именинницей.
Глава 18. Домой.
