Ваш высокоблагородь, на 20-ь по левому борту.
Все взоры устремили на левый борт, но в ночи ничего не происходило, ни каких огоньков не силуэтов абсолютно ничего.
Ну и где твой огонёк.
Ваше Высокоблагородие, ей Богу видел, ни как не померещилось мне.
Ладно, наблюдай дальше, может ты и прав и что-то видел, и лучше чтобы это была правда. Значит, немцы очень торопятся, раз их механики допустили такое, что пламя вырвалось из трубы.
Ваш высокоблагородь. Вот снова и уже ближе.
На это раз ещё несколько человек увидело целый столб искр, вырвавшихся из трубы какого-то корабля.
Григорий Ксенофонтович, если что, будь готов немедленно дать полный ход – предупредил я инженер-меха-ника
Десятки глаз всматривались в темень, пытаясь что-то разглядеть. Вот показались смутные силуэты проходящих мимо кораблей. Две большие тени и четыре поменьше, следовали на север. Пока они нас не видели, а если увидят, то нам быстренько надо уносить ноги, нам с крейсерами не совладать. Корабли противника проследовали мимо, и мы остались незамеченными.
Надо было атаковать их торпедами пока они проходили мимо – посетовал минный офицер лейтенант Граф.
Гаральд Карлович, у нас приказ – выяснить какие корабли преследуют нас, и об этом доложить командующему. А уж потом воевать.
Так мы видели, что за нашими кораблями проследовали два крейсера с эсминцами, и пока больше никого нет.
Мы ещё немного подождем и убедимся в этом, а вдруг это просто авангард и основные силы идут позади. Мы опять затаились на предполагаемом пути противника, но сейчас труднее стало таится, так как всходила луна и отодвигала от нас темноту что скрывала нас и противника друг от друга. Нам не пришлось долго его ждать, и мы первыми его увидели. Все же линкор гораздо больше нашего эсминца и наши сигнальщики их раньше обнаружили. Мы постарались держать противника по носу, чтобы подставлять наименьшую площадь для обозрения их сигнальщикам. Всё же не так легко разглядеть объект 9х9 в ночном море. Мы даже разговаривать стали тише при виде колонны немецких кораблей. Линкоры шли первыми, а за ними крейсер и эсминцы одной колонной. Никакого охранения эсминцы не производили, а шли за линкорами. Видно полагаются на впереди идущую группу, раз она прошла без помех, значит впереди всё чисто. Стоим не двигаемся, ждем, когда пройдут крайние корабли. У всех нервы были напряжены от одной мысли, увидят нас или нет – не увидели. Как только противник прошел мимо.
Радио адмиралу – выкрикнул я, сбрасывая напряжение – передать все данные о противнике. Сейчас уходим к островам, если что укроемся под берегом.
Если пойти за немцами на почтительном расстоянии – высказал предложение мой старший офицер.
Где гарантия, что нас не заметят, а вот если заметят, то могут зажать. У них там только в хвосте шесть эсминцев. Уходим, курс на Моонзунд. Адмирал разрешил нам пробиваться самостоятельно.
Мы уходили на восток в сторону Моонзундского архипелага к проливу Соэла-Зунд, чтобы потом между островов проскочить в Финский залив.
И вот мы движемся рядом с берегом острова Даго, вдоль далеко выступающего в море полуострова Дагерорт, прячась на фоне его низких берегов. Когда мы уходили из точки, где повстречали немецкие линкоры, то немного неправильно рассчитали курс и вышли к острову Даго ближе к этому полуострову. После короткого совещания, решили не возвращаться к проливу Соэла-Зунд, чтобы пройти между островами, а обойти полуостров и войти в залив с северной стороны Даго. В это время небо на востоке стало уже светлеть – скоро рассвет.
Создал же бог тут на Балтике два острова, и у обоих такие длинные и узкие полуострова, мешающие судоходству. Из-за этого полуострова ни чего не видно, что делается за ним. Так недолго встретится с кем- то лоб в лоб, на повороте вокруг мыса – возмущался я.
Так оно и вышло.
По курсу два корабля – раздался возглас сигнальщика.
Из-за мыса вышло два эсминца, направляясь на юг. (Это были те самые эсминцы, что шли вместе с крейсерами впереди линкоров. Немцы отказались от погони, посчитав что русских уже не догнать, хотя шли ещё три часа на север, после того как мы их видели. Линкоры повернули назад ещё раньше. Крейсера и эсминцы разделились, два крейсера и пара эсминцев пошли к Эзелю, а эта пара решила пройтись вдоль Даго.)
Как думаешь это наши дозорные эсминцы или всё же противник? — задал я вопрос своему старшему офицеру Бабицыну.
Сейчас ещё трудно судить, так как силуэты их размыты, и не понять кто перед нами. Надо немного подождать, похоже, что они нас пока не видят на фоне острова. Но к встрече надо приготовиться.
Гаральд Карлович приготовь все свои аппараты, но выстрелишь своими торпедами только по команде. Федоров, пускай твои комендоры возьмут на прицел корабли, но смотри у меня, чтобы раньше времени не стреляли и только после команды с мостика, иди, предупреди своих плутонговых. А вы уже Григорий Ксенофонтович знаете что делать.
Мы сближались с пока ещё неопознанными кораблями, держась к берегу как можно ближе, насколько это возможно, но надо опасаться, чтобы не налететь на мель. Теперь мы видели, что это были трехтрубные корабли, немного напоминающие наши эсминцы из шестого дивизиона входящие в нашу оперативную группу, но эти были крупнее и у них был не пропорционально короткий полубак к остальному корпусу. Перед нами противник, и пока он нас не видит, надо атаковать.
Граф стоит под мостиком у первого торпедного аппарата, кричу ему, он подскакивает ко мне – Перед нами противник, как только будешь готов, пускай свои торпеды. Михаил Андреевич у меня всё готово. Граф быстро поднялся на ходовой мостик, здесь размещалась ПУТС, и начал высчитывать время пуска. И вот момент настал, последовала команда на залп, и восемь торпед устремилось к кораблям противника, до которых было чуть больше 20-и кабельтовых. И чтобы пройти им это расстояние, надо было потратить не менее четырех минут. Прошло четыре минуты ничего не случилось, потом четыре с половиной опять тишина.
Что, старший лейтенант. Промахнулись.
И в этот момент на концевом эсминце в районе третьей дымовой трубы взметнулся огромный столб воды вперемешку с огнём и паром, и сразу заговорили орудия 'Новика'. После того как столб воды опал и дым чуть-чуть рассеялся, стало видно что эсминец тонет кормой, которая задиралась на встречу носовой части. Взрыв торпеды и котлов переломил эсминец на две части. Головной корабль вначале так и шел вперёд, там подумали, что эсминец налетел на мину, а разворачиваться на минном поле это верный подрыв, но когда у борта стали рваться снаряды и увидели вспышки выстрелов и корабль под берегом, поняли что попали под торпедный удар. Эсминец развернулся, и отстреливаясь от нас поспешил к месту подрыва, на помощь собрату. По головному в этот момент стреляли уже все орудия, хотя до этого два орудия успели по нескольку раз выстрелить по концевому, но видя, что он тонет, после третьего залпа перенесли весь огонь на головной. После пятого залпа головной получил первый снаряд, следующим ещё два, там на нём что-то горело. Немец тоже огрызался, пошли накрытия, осколки залетали к нам на палубу, где один из артиллеристов получил ранение. Мы начали энергично маневрировать, сбивая прицел у противника, но и наша меткость также стала страдать, но мы ещё два раза добились попаданий, эсминец горел. Он начал отворачивать в море и уходить на юго-запад, отказываясь от спасательной операции. Мы пошли за ним, чуть увеличив дистанцию, когда поняли что у противника орудия меньшего калибра, чем у нас, и менее дальнобойные. Над морем показались первые лучи солнца, освещая место сражения. Немцы попытались оторваться от нас, но мы их не отпускали, продолжали преследовать и после ещё пары попаданий и он запарил и начал терять ход. Ответный огонь его ослаб, отвечали только два орудия, но он продолжал двигаться, несмотря на дюжину попаданий. Было видно, что он глубоко сел в воду, и имеет крен на левый борт. Нам оставалось влепить насколько снарядов в его борт, чтобы и он побыстрей пошел на дно, но в это время..
