прицелиться в нас, и расстреливать как на полигоне. Один раз мы даже слышали, как снаряд просвистел у нас прямо над головами и взорвался за кормой в кильватерном следу.
Не будем испытывать на сегодня судьбу, она к нам и так благотворила. Право руля – скомандовал я.
Эсминец пошел на циркуляцию, в это время мы были в 60-и кабельтовых от немецких кораблей. Пока эсминец разворачивался на обратный ход, комендоры Федорова развили такую скорострельность из всех орудий, что наши снаряды поставили вокруг немецкого корабля лес фонтанов и умудрились пару раз куда- то попасть, так как на одном из кораблей увидели вспышку, а следом показался дым от пожара. А на каком из кораблей было не понятно, так как все они находились в одном створе. А для нас эта безрассудная вылазка чуть не закончилась плачевно, один из снарядов разорвался в нескольких метрах от борта. Пара довольно крупных осколков пробила борт во втором котельном отделении, а гидравлический удар был такой силы, что в обшивке были нарушены швы. Вода стала поступать в котельное отделение, скорость у нас стала падать, началась борьба за живучесть. На палубе было убито двое и ещё четверо ранено. Но наша вылазка не была напрасной, один из наших снарядов перебил осколками на половину буксировочный трос уже поданный с крейсера на крейсер и когда он натянулся, то лопнул, а чтобы завести повторно, надо было потратить какое-то время.
Дымы, дымы с севера Ваше Высокоблагородие дымы с севера – кричал Астапчук от радости и возбуждения, он даже ни сколько не сомневался – это идут наши корабли. Но они были ещё далеко не менее часа хода только до нас, хотя они и отсюда достанут до немцев. Но вот пока они сюда дойдут, как бы немцы не успели сдернуть свой крейсер с мели. Придется опять жертвовать своим кораблем и помешать им в этом. Но наша скорость упала до 25-и узлов, да и снаряды заканчивались. Тут ещё этот немецкий эсминец решил выйти вперед, чтобы не допустить нас на дальность открытия огня по сидящему на мели крейсеру. Нам оставалось одно, посостязаться в меткости с этим эсминцем. Победителей в этом состязании не было, но мы немного его потеснить, и он ушел под прикрытие орудий крейсера. На всё это у нас ушло минут пятнадцать. Крейсера как не спешили, но приблизились незначительно и были на удалении пятнадцати миль от нас, ну может чуть меньше. Мы узнали своих стариков это шли пара неразлучных ещё с русско- японской войны броненосных крейсеров – 'Россия' и 'Громобой'. Их сопровождала четверка эсминцев из 7-о дивизиона, вначале принятые нами за эсминцы типа 'Финн', так как их очень трудно различить на большом расстоянии друг от друга, так они похожи. Только вот эти чуть меньше, и вооружены всего-то парой 75-мм орудиями, вместо четырехдюймовых на 'Финнах'. Будь это 'Финны' мы с ними могли и побеспокоить немецкие корабли и даже очень сильно, так как у нас было бы двенадцать стволов, а это уже сила. А что эти эсминцы могут сделать со своими 75-мм орудиями у которых предельная дальность стрельбы 7.5 километров, когда как немецкие орудия стреляли в два раза дальше. Немцы спешили, было видно как они пытаются снять с мели крейсер, из труб обоих крейсеров валили клубы дыма, видимо турбины работают на пределе.
Наши крейсера тоже спешили, ещё полчаса и они смогут открыть огонь. Эсминцы бросив крейсера вырвались вперёд, но что они могут сделать? Выйти в торпедную атаку? Это для них самоубийство, была бы ночь тогда да, они вчетвером имели бы какой-то шанс – но при свете…
За эти полчаса немцы так и не сняли крейсер с мели, хотя на несколько метров сдвинули. Им пришлось облегчить нос, избавится от якорей и якорных цепей и многих нужных и не очень нужных грузов, многое перетащено на корму. Ещё немного и они успели бы, но вот русские крейсера приближались, оставалось ещё несколько минут и они откроют огонь. Теперь надо было спасать экипаж, а крейсер готовить к взрыву. Большая часть экипажа 'Пиллау' за исключением двух десятков оставшихся на корабле перешла на 'Грауденц', такое название носил второй крейсер – флагман командующего 2-й разведывательной группой контр-адмирала Хеббингхауса. А в это время минеры в носовой погреб и под турбины заложили заряды, кто-то разрушал приборы и механизмы, открывал кингстоны и после этого все оставшиеся перебрались на эсминец. Первый взрыв раздался с первыми залпами русских крейсеров, открывшие огонь, чтобы отогнать крейсер с эсминцем. Второй взрыв поднял большой фонтан воды недалеко от борта это взорвалась торпеда выпущена эсминцем по своему погибающему крейсеру, но она зарылась в песок, так как в спешке не переставили глубину на торпеде, так как они готовились для атаки русских линкоров. Но вот почему не сработали заряды в машинном отделении неизвестно. 'Грауденц' на отходе обстрелял своего собрата, нанося ему новые повреждения, но когда возле него разорвался 203-мм снаряд с одного из русских крейсеров, он быстренько начал уходить на юг. Мы не стали дожидаться развязки, чем тут всё закончится, а пошли домой. Мы свою миссию выполнили и даже с лихвой, и за это заплатили тремя жизнями, и ещё восемь человек было раненых.
Мы получили радиограмму от Беренса, когда корабли уже подходили к Ганге. Можно было повернуть три крейсера обратно в море к Даго, где сел на мель немецкий крейсер, но на крейсерах, да и на всех кораблях отряда заканчивался уголь, боеприпас также был на исходе. Хотя сто миль туда и столько же обратно, ну ещё полсотни там накрутим, то угля должно хватить, вот только напряг со снарядами. А если и немцы подобную радиограмму тоже получили, то должны были кого-то выслать на помощь своему крейсеру возможно даже те самые линкоры повернуть на выручку. А там позади нас остались дозорные корабли, и посланные щедрой рукой на наш ночной запрос линейные корабли. Нет, вы не подумайте, что Канин выслал на поддержку дредноуты – нас встретили 'Андрей Первозванный' и 'Император Павел 1'. А Беренс молодец! История повторяется, что в моём времени, что тут – 'Новик' снова встретился с двумя эсминцами. Но тут вышло даже круче, одного он точно утопил и другого повредил, но вот загнать крейсер на мель такого в моей реальности не было, да и место боя чуть в другом месте, но это ничего не меняет, это история меняется. (
Такой выдающийся результат боя, это, прежде всего заслуга командира 'Новика' Беренса, который своим поразительным хладнокровием и талантливым управлением кораблем много способствовал успешным действиям и вселял спокойствие и уверенность всего личного состава. Этот бой еще раз доказал его блестящие военные дарования. Управление огнем нашей артиллерии лейтенантом Федотовым также нельзя не признать исключительно блестящим, дающим ему полное право считать себя одним из главных виновников этого успеха. Отличился также и лейтенант Граф, если бы не его торпеда поразившая один из эсминцев и отправив его на дно, то бой с двумя эсминцами был бы не предсказуем. Действия остального личного состава, в особенности плутонгового командира мичмана Бергштрессера, артиллерийского кондуктора М. З. Попова и остальной прислуги орудий, были выше всяких похвал. Каждый из них отлично доказал знание дела, храбрость и сознание долга. Большое спасибо и машинной команде во главе с инженер-меха-ником капитаном 2 ранга Кравченко за безупречную работу механизмов.
На следующий день я был у командующего флотом на разборе полётов. Командующий был не в духе, это было видно по нему.
Почему вы не согласовав со штабом флота свои действия, повели свои корабли для обстрела Мемеля – повышенным тоном задал вопрос адмирал Канин. У вас какой был приказ – проводить подкрепление в виде линкоров и крейсера до Ирбенского пролива заминировать подступы к нему и сопроводить минный заградитель обратно и всё. А вы что предприняли?
— Ваше Превосходительство, мы приказ выполнили. И проводили и заминировали. В этом нам противник не чинил препятствий, а раз он бездействует, то я решил сам к ним пожаловать. Месяц назад из-за плохой погоды нам тогда не удалось обстрелять Мемель, так в этот раз погода была идеальная, и не грех было воспользоваться. Внезапной встречи с противником, какими бы силами он не обладал мы не боялись, я как говорил погода была идеальной, видимость до самого горизонта. Появись превосходящие силы противника, мы повернули бы назад. А раз на море всё спокойно, вот я и решил пойти и выполнить тот самый приказ, так как я ещё тогда обещал пред всеми, что мы обязательно его выполним. Вот мы его и
