были.
Они вылетели ещё засветло, их курс лежал на север вдоль Шведского побережья до Аландских островов. Но на таком расстоянии, чтобы не было видно с берега невооружённым глазом. Они рассчитывали появиться в районе островов в вечерних сумерках или темноте, а уж оттуда повернуть на восток, к северной точке входа в Финский залив. До островов долетели без происшествий, никто не отстал. Механизмы на всех четырёх цепеллинах работали без серьёзных поломок. Как только вдали у самого горизонта показались острова, повернули на восток, чтобы не быть замеченными с находящих на островах наблюдательных постов русских. И было очень маловероятно, что в опускающейся на море ночи, да на таком большом расстоянии их могли заметить. Теперь оставалось пройти ещё около 150-и километров до первой линии русских дозоров. Дальше по приказу Штрассера, каждый командир цепеллина должен действовать самостоятельно. До этого они летели в относительной близости, если пару километров между ближайшими, назвать – близким расстоянием. То теперь они еще больше увеличили дистанцию между собой, чтобы ночью ненароком не протаранить друг друга. Над морем в полёте работали все четыре мотора, но вот подлетая к линии дозора русских кораблей, два мотора были выключены, а другая пара работала на малых оборотах. Сейчас цепеллины летели по воле ветра, так как он был попутный, и это было на руку командиру отряда. Он намеревался незаметно подойти к главной базе русского флота и выполнить приказ Кайзера отомстить этим варварам за их варварский обстрел мирного города Мемель. И уж потом после выполнения этого задания можно будут нанести сокрушительный удар по Лондону. А сейчас у них другое задание, для которого каждый цепеллин нёс более тонны бомб, и из них, десять, двадцати килограммовых удушающих, по одной трехсот килограммовой бомбе, специально предназначенных для удара по русским линейным кораблям. Остальной арсенал составлял фугасные и зажигательные малокалиберных бомб, от трёх кило и до пятидесяти. В первом часу ночи первый цепеллин пересёк невидимую в темноте линию дозорных русских кораблей. Никто не видел и даже не догадывался о присутствие друг друга. Когда по расчётам штурмана до Гельсингфорса оставалось 80 километров, но цепеллин сносило ветром южнее, пришлось задействовать все четыре двигателя чтобы взять курс на русскую базу.
Через час в утренней мгле на северо-востоке, показалось светлое пятно – это был город Гельсингфорс.
Если бы не противный северо-западный ветер, который задул после полуночи, сейчас мы были бы над базой, а так, ещё не менее получаса надо лететь дотуда, а потом найти эти корабли среди этих островков, что находятся перед городом. Это может занять немало времени, а тут и до рассвета недалеко – рассуждал Штрассер. Проведя в полёте по направлению к городу ещё минут пятнадцать, впереди стали появляться яркие вспышки и доносились раскаты грома. Кто-то из его подчиненных добрался сюда раньше его и теперь производит бомбардировку чего-то. Кто бы это не был, неужели он вышел прямо на линкоры русских, это надо же так повести.
Ваше Превосходительство проснитесь, да проснитесь же – услышал я взволнованный голос Качалова. Германские дирижабли прилетели, на корабли бомбы сбрасывают.
— Что? И тут же вскакиваю с дивана, — какие дирижабли?
— Германские, Ваше Превосходительство.
И тут я окончательно проснулся. Вначале глянул на иллюминатор, там за ним было ещё темно, потом на хронометр 4.16 скоро рассвет и про себя отметил, что поспать удалось три с половиной часа. И тут же до ушей донеслись трели боцманских свистков.
Крепко я заснул, даже не услышал, что объявили боевую тревогу – коря себя за это, я быстро надеваю обувь, хватаю мундир и выскакиваю из каюты. Надо быстрей на мостик и сниматься с якоря, а то по неподвижному кораблю очень удобно отбомбиться. А то эта сосиска зависнет точно над палубой и вывалит весь груз на неё.
Я выскакиваю на верхнюю палубу, глянув вверх – над нами никого. Тогда где дирижабли и кого бомбят? И тут раздался мощный взрыв по правому борту. Я глянул туда, в пяти кабельтовых от нас, стоял линкор 'Гангут', а рядом с ним напротив носовой башни был угольщик. А почему был? да потому что над ним было огромное облако угольной пыли выброшенной взрывом из трюма, куда попала бомба и он тонул. Как я понял по силе взрыва, и какой был грохот, она была не маленькой.
И чем же его так шандарахнули, или бомба попала в котёл, и он ещё добавил, что судно так быстро идёт ко дну. А вот и гад висит над линкором, глядя как огромная колбаса по размеру не уступающая самому линкору медленно плыла вверху. Тут и высоты-то чуть больше полкилометра, и не побоялся разлета осколков так низко опуститься. Хотел наверняка сбросить ту дуру, да промахнулся. Чудом повезло Кедрову, а попади она в линкор и мог бы повторится тот самый случай, что случилось с 'Маратом' в 41 или того хуже…
На палубе линкора разорвалось несколько небольших бомб, некоторые взрывались с яркой вспышкой, и потом в том месте начинало что-то гореть. А некоторые давали облако без громкого взрыва.
Мать их, да они суки бомбят какой-то гадостью.
Оглядываюсь в поисках угрозы сверху, не может быть, что только один к нам пожаловал.
Ага так и есть, вон еще один с юга плывёт по небу, но до него еще не менее десяти километров.
Снимаемся с якоря Сергей Сергеевич – как только поднявшись на мостик объявил я Вяземскому. И с этим это поспешать ещё один германец летит и если он нас уже видит, то будет атаковать. Сколько у нас котлов под парами?
Второе котельное в рабочем состоянии тоесть шесть котлов под парами, можем через 15-ь минут и первое котельное пустить.
В общем слушай. Германцы применяют против нас какие-то очень крупные бомбы, наверно и сам заметил, как быстро ушел на дно угольщик. Так они суки против нас применяют и удушающие. Выдать винтовки экипажу и на палубу в помощь к нашим четырём противоаэропланным пушкам. Как только приблизится эта сосиска то трёх кабельтовых, пускай начинают стрелять. В такую большую цель я думаю, они попадут. Если конечно она опустится также низко как вот эта колбаса. Срочно оповестить все корабли отряда – сниматься с якорей и выходить в море.
Ваше Превосходительство, но из винтовки невозможно сбить Цепеллин.
Зато можно понаделать немало дырок, а это утечка водорода, а как следствие потеря высоты и грузоподъемности, это конечно временно и они все дырки заклеят. А если какая-то дурная пуля, да залетит куда-то… Сергей Сергеич, как только якоря оторвутся от грунта, сразу даем ход. Якоря подымаем на ходу. Идём на встречу вот той сосиске, что приближается с юга, за кабельтовый до неё поворачиваешь против ветра, им будет очень трудно среагировать на такой маневр против ветра, да ещё на встречном курсе. Они обязательно пролетят мимо. Вяземский быстро отдал приказы и теперь вместе со мной наблюдал, как медленно приближался к нам воздушный противник, а мы ещё и хода не дали, а это грозит нам большими неприятностями.
С носовой башни открыла огонь шрапнелью зенитная пушка по приближающему к нам цепеллину. Ещё месяц назад я настоял, чтобы на всех кораблях моей группы установили зенитные орудия. Как всегда что-то не хватает, так и зенитных орудий тоже катастрофически не хватает, но некоторые корабли успели получить и даже кое-где установить. А по проекту на каждый линкор должны были поставить по четыре зенитных орудия, но как всегда из-за нехватки последних корабли приняли без них. Это потом их начали устанавливать, но как-то очень медленно. Вот и на 'Полтаве' только как неделю назад, установили ещё одному орудию к тем двум, что стояли на концевых башнях. Кроме того я заказал на местном судоремонтном специальные станки под пулемёты Максим с возможностью стрельбы и по воздушным целям. Но они ещё не готовы, обещали на днях привести – как бы они сейчас пригодились.
Наконец боцман отдал отмашку – что якоря оторвались от грунта, линкор тут же дал ход. Но первыми устремились на выход тройка оставшихся при отряде эсминцев из дивизиона Беренса и крейсер 'Адмирал Макаров' Мы шли за крейсером так ещё не полностью поднятым якорем, но главное мы могли двигаться и по возможности маневрировать.
Якорь чист – услышал я голос вахтенного. Вяземский начал увеличивать скорость, и линкор стал лучше слушаться рулей. К выстрелам пушки прибавилась трескотня винтовок. Эсминцы уже вышли с рейда и рассыпались в разные стороны. Следующим выходил крейсер, на который цепеллин сбросил несколько
