Лейтенант попробовал сделать это ножом, но лезвие ножа оказалось шире, чем нужно.
– Пассатижи бы, – заметил Бандикут, сунувшись к замку и громко сопя. Володя так на него зыркнул, что маленький сталкер убрался ко входу в коллектор и тут же чем-то зачавкал, никому не предложив разделить трапезу.
Володя обшарил рюкзак – может быть, что-то из запасов разрушенной «репки» сгодится. Пластиковый хирургический держатель по размеру вроде бы подходил, благополучно зацепил внутренние стенки замка, но при чуть более сильном нажатии сразу сломался.
– А другой вход где? – спросил Бордер, наблюдая за тщетными манипуляциями лейтенанта.
– Я же говорил, что не знаю, – продолжая чавкать, отозвался от входа Бандикут. – А основной засыпало. Да и возвращаться на Ученых бессмысленно.
Володя внимательно посмотрел на маленького вредоносного спутника, который сидел на заднице, широко раскинув ноги. Точнее, внимание военного привлек бронепластиковый гульфик, прикрывающий причиндалы Бандикута.
Перехватив его взгляд, коротышка испуганно вытаращился:
– Ты че, доктор-врач?!
– Слушай, это у тебя ведь старого армейского образца костюмчик? – задумчиво проговорил Рождественский.
– Допустим. А че?
– А то, что в них для дополнительной защиты репродуктивной способности организма от радиации вставляли пластину из свинцового сплава.
Бордер и Бандикут непонимающе уставились на военврача. Наверное, решили, что от обрушившихся на него за последние сутки бед и лишений он окончательно спятил.
– Куда ты клонишь? – осторожно уточнил энергик.
– Смотрите: шестигранный ключ – это просто железный прут соответствующего сечения. Значит, скважина – пустая железная трубка, которую вставленный прут плотно заполняет и проворачивает. Прута у нас нет, но мы вполне можем его сделать.
– Доктор-врач, тебе, может, чуток налить? – заботливо проговорил Бандикут. – Устал, видать...
Однако лысый энергик движением руки остановил его:
– Уловил, военный. Хочешь сделать ключ из свинца?
– Именно.
– А форму где возьмешь? Расплавить-то свинец можно армганом, не вопрос – ставишь на минимальную мощность и хоть прикуривай...
– А форма – вот она. – Володя постучал кулаком по двери.
– В смысле?
– Сама замочная скважина и есть форма. Плавим свинец, заливаем в скважину, он там застывает. Ключ готов, остается только повернуть.
– И как ты его повернешь, если он весь в скважине?
– Да хотя бы при помощи вот этого, – Володя подобрал с пыльного пола согнутый ржавый гвоздь. – Пока свинец не застыл, быстро вставляем в него гвоздь, вот и рукоятка.
В коллекторе повисло молчание. Затем Бордер отпустил Бандикуту легкий подзатыльник и сказал наставительно:
– Учись! Инженер, блин... ассенизатор...
Бандикут не стал спорить, он вообще в последнее время стал какой-то... присмиревший, что ли. Володя подумал, что маленький негодяй небось ностальгирует, вернувшись на место работы. Ходил, наверное, тут в мирное время, проверял свои коммуникации... А вечером – пять литров разливного с мужиками, рыбка с икрой... Можно понять человека. Поэтому лейтенант примирительно сказал:
– Да мне случайно в голову пришло. Кстати, с чистым свинцом у нас ничего бы не вышло, он медленнее застывает. А сплав из костюма – быстро. Поэтому свинец просто вытек бы с другой стороны, а этот в скважине застынет слоями и полностью ее перекроет.
– И все же беру свои слова обратно: не все у нас в армии идиоты, – заметил Бордер.
Емкость для плавки они сделали из крышки, снятой с корпуса армгана. Она запросто выдержала температуру плавления свинцового сплава – при стрельбе ей приходилось испытывать воздействие еще и не таких температур. Жидкий сплав без особых проблем залили в скважину по желобку, сделанному из отодранной от костюма того же Бандикута защитной пластины. Соприкасаясь с холодным металлом, сплав застывал прямо на глазах, а когда он заполнил всю скважину, Бордер быстро сунул в него согнутый гвоздь.
– Ждем, – почему-то шепотом произнес Рождественский.
Они выждали некоторое время, потом для верности поплескали на скважину водой.
– Давай, – указал Бордер на торчавший из скважины согнутый конец гвоздя. – Перерезай, как говорится, ленточку.
Володя осторожно потрогал гвоздь, опасаясь обжечься, но тот уже был едва теплым. Военврач увереннее ухватил самодельный ключ двумя пальцами и осторожно попытался повернуть его.
Замок с еле слышным скрежетом сработал.
– Дас ист фантастиш! – восторженно сказал Бандикут. – Только как же я теперь без своей защиты яиц, лишенцы?
Из коллектора они попали на технический этаж. По крайней мере, так инженер-ассенизатор Бандикут назвал этот сложный конгломерат труб, пультовых помещений, рядов трансформаторных шкафов и электрогенераторов, щитовых и бойлерных.
– А сколько здесь всего этажей? – поинтересовался Рождественский, поравнявшись со сложной таблицей «Схема аварийного отключения второй подстанции», датированной 2046 годом.
– А хрен его знает, – честно ответил Бандикут. – Я ж низшая ступень был, кто меня наверх-то пускал. Там чистота, комфорт. Стерильность небось... Даже сортиры поломавшиеся и то специальные люди чинили, с другим уровнем допуска.
– Так это был биологический центр?
– Да не знаю я, что они тут делали! – вспылил Бандикут, и Володя решил, что лучше от него с этим вопросом отвязаться.
Судя по гудению труб и миганию лампочек на запыленных пультах, центр работал. Может, и не на полную мощность, но функционировал. Кое-где из рваных пробоин в трубах оглушительно свистел пар, несколько распределительных щитов когда-то явно горели, потому что можно было обнаружить следы срабатывавшего аварийного пожаротушения – до сих пор на стенах висели клочья засохшей пены- пирофага. Допотопные камеры слежения, судя по всему, были отключены, их объективы оказались затянуты паутиной и покрыты слоем пыли. Это было на руку проникшей в тоннель маленькой группе – Володя еще в трубе задумался, что будет, если их сразу же засекут.
Как ни странно, военврач все меньше жалел, что ввязался в эту авантюру. Другого выхода у него все равно не было, без сталкеров он уже давно погиб бы, а если и в самом деле удастся найти девушку... В конце концов, несколько раз он уже выкрутился в очень сложных ситуациях. Никогда раньше не ожидал от себя ничего подобного, а выкрутился. Ребра, правда, болят, и нога... Но ведь главное, что живой. Ребра заживут.
– Тут микрореактор стоит, ядерный, – объяснял Бандикут, показывая в очередной раз, куда сворачивать. – На нем все и работает. Кажись, в тридцатом году еще поставили.
– Интересно, как это все пережило Катастрофу... – пробормотал Бордер. – Хотя вон Институт ядерной физики стоит себе как стоял.
Бандикут тут же продекламировал:
Покосившись на Рождественского, коротышка разъяснил:
– ИЯФ – это Институт ядерной физики. Фольклор, понял? А еще про Торговый Центр есть, он же ТЦ. Слушай. – И продолжил:
Бордер насмешливо
