себе. Оба малыша обняли его за шею. Нянька тайхотсу застыла перед хозяином, склонив голову.
— Ну… Папа у вас взрослый человек. И иногда ему надо побыть одному. Дела, милые мои. Вот и сейчас мне надо кое-куда съездить…
— Папа, а почему Юлли так одета? И что это у нее за татуировка на лбу?
Мальчик посмотрел на мурвитанку странным взглядом, словно пытаясь что-то вспомнить. Девушка похолодела: он же такой, как и его отец, — ПА! А Вредина… Но — как?! Не может быть… Только не девочка! Это невозможно!
— Не бери в голову, сынок. Мы уезжали, чтобы сделать эту картинку. Ну и… Ты понимаешь? Я — мужчина. Она — женщина…
Сын покраснел, потом взглянул на свою «жену», ничего не сказал. Наконец отец опустил детей на землю и слегка подтолкнул:
— Сбегайте на кухню, принесите мне сок, хорошо?
— Да, папочка!
Оба подхватились и умчались, а Иван повернулся к няньке:
— Ююка, подойди ближе. Я хочу у тебя кое-что спросить.
Та приблизилась, смиренно склонив голову:
— Да, господин…
— Как долго ты будешь скрывать, что являешься матерью Аоры?
— Господин! Откуда вы…
Взмах руки заставил ее замолчать.
— Я не стану разлучать вас. Ты по-прежнему остаешься нянькой моих детей. Это не такая страшная тайна, чтобы бояться ее. И я также настаиваю на том, чтобы девочка называла меня отцом. Ибо она мне действительно как родная дочь. Иди. И обдумай то, что я тебе сейчас сказал, каса-чан…
Тайхотсу вскинула голову, пытаясь разглядеть на лице Ивана что-то, видимое лишь ей, и вновь опустила, кивнув в знак покорности.
— Можешь идти. Хотя лучше подожди детей здесь. Вон они, уже бегут обратно.
Врединка примчалась первой и сунула ему в руки большой пакет холодного, только что из фризера, сока.
— Спасибо, дочка.
Де Берг улыбнулся ребенку, открыл пакет, сделал большой глоток. Рядом топтался сын, не зная, что ему делать. Потом мальчик насупился и, подойдя к Юлли, протянул упаковку женщине:
— Бери. Я знаю, что ты тоже любишь самбору.
— Спасибо, молодой господин… Но почему вы отдали ее мне?
— Ты была с папой. И папе ты нравишься, хоть он молчит и не показывает виду.
Михаил развернулся, подошел к Вредине и потянул ее за рукав:
— Пойдем.
Они пошли прочь по аллее. Следом заспешила нянька…
Иван обернулся к опешившей от слов мальчика Юлли:
— Устами младенца глаголет истина?
Если бы мальчуган только знал… Если бы знал! Ее горло перехватил необычный спазм, и девушка вновь опустила голову.
— Кончай хандрить. Если ты не станешь вредить и не предашь снова, все будет по-другому. Обещаю.
Его руки. Ласковые и добрые… Нежное касание ее волос… И почему-то хочется верить его словам… Разжал объятия, вновь пошагал по аллее к выходу. Ничего не остается, как поспешить за ним.
Иван вдруг остановился словно вкопанный и как-то странно просвистел короткую музыкальную фразу. Несколько мгновений ожидания, и из кустов бесшумно показался робот-многофункционал, приветственно вскинул манипуляторы.
— Доставить обмундирование для всех живущих в доме. К утру. В семь ноль-ноль. Сюда — транспорт. Сейчас.
Машина свистнула в знак того, что команда принята, и исчезла в кустах, растущих вдоль аллеи. Де Берг взглянул на Юлли, чему-то улыбнулся и зашагал дальше. Только сейчас девушка заметила у него на виске серый кристалл мыслепередатчика, и ей стало страшно — это не просто резервная База, старое хранилище.
— Командир?
Часовые у ворот приветственно вскинули оружие.
— Я по делам. Надо кое-кого навестить. Буду поздно.
— Пешком?
Они не на шутку удивились, но де Берг махнул рукой:
— Не волнуйтесь. Нас подберут по пути, а пока просто прогуляемся…
Калитка распахнулась, и они оказались на дороге. Де Берг действительно двинулся в сторону города. Девушке ничего не оставалось, как следовать за своим хозяином. Пройдя с километр, она остановилась и, присев на оставшийся с незапамятных времен строительства кусок литой плиты, злобно стащила с ног сапоги. Затем забросила их через плечо и вновь поспешила за своим господином, который и не подумал остановиться и подождать ее. Горячий камень обжигал ступни, острые камешки и песчинки больно кололи нежную кожу. Но идти дальше в сапогах она уже не могла. Да, смотрелись они очень эффектно. Но вот передвигаться в них…
— Парадная форма предназначена для красоты. Ты об этом не знала?
— Ты обещал транспорт, — зло буркнула она в ответ.
Иван остановился, задумчиво взглянул на нее:
— Да? Я совсем забыл. Извини.
Буквально в ту же секунду послышался тихий свист, и из-за деревьев вынырнуло нечто. Не очень большое, черное, угловатой формы, напоминающей ромбообразный вытянутый ящик. Глидер? Имперский глидер?! Откуда?! Она не поверила своим глазам. Между тем машина замерла возле них словно вкопанная. В стене появилось отверстие, и де Берг галантно подал руку своей спутнице:
— Прошу…
Стиснув зубы, Юлли шагнула через порог. Внутри было прохладно, несмотря на стоящую снаружи жару. Хотя транспорт был абсолютно черный и на его поверхности не просматривалось никаких окон или иллюминаторов, едва он тронулся, как стены салона стали прозрачными. Барон откинулся на мягкую спинку, чуть расслабился.
— Зачем тебе нужно, чтобы я присутствовала при вашем разговоре?
— Ты же Симбионт. В твоем присутствии у меня гораздо лучше работают мозги. Вот и все.
Его губы вновь тронула непонятная улыбка.
— Однако… Вынужден признать, что выглядишь ты весьма и весьма эффектно. Мне с каждой минутой все труднее сдерживать себя…
Девушка подалась назад, стараясь забиться в самый дальний угол салона, но де Берг уже отвернулся, глядя в окно.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Перекусить?
Повинуясь отданной мысленно команде, из стены выехал ящик фризера, наполненный октаэдрами всех цветов и наименований.
— Напитки совершенно свежие. Пусть из армейских рационов, но, поверь, из соответствующих нашему статусу.
Сок неведомого растения был просто великолепен. Нежный на вкус, ласково щекочущий нёбо. Юлли потягивала его, чувствуя, как начинают отходить натруженные ходьбой в ужасно неудобных сапогах ноги.
— Болят?
Неожиданно для нее Иван присел, ухватил руками маленькую ступню, начал осторожно разминать. Девушка дернула было ногой, но что толку? Ее сила против его… Между тем боль стала уходить, словно пальцы барона изгоняли ее. Впрочем, так и было. Юлли невольно прикрыла глаза от наслаждения, жаль,
