20, то нам с Вами в будущем не обойтись без точек общего схода. Из всех ныне благополучно пишущих россиян я самый легкомысленный и несерьезный... Вы же серьезны,, крепки и верны. Разница между нами, как видите, большая, но тем не менее, читая Вас и теперь познакомившись с Вами, я думаю, что мы друг другу не чужды' (Т. 13, стр. 375-376).
Интересно, что и в данном случае, сравнивая свою литературную деятельность с творчеством Короленко, Чехов пользуется характерным для переломного периода термином 'серьеза'. Мысль же Чехова о том, что в будущем двум писателям 'не обойтись без точек общего схода', оказалась пророческой: через 15 лет Чехов и Короленко нашли важный 'общий сход' в гражданском подвиге - они сложили с себя звание почетного академика в знак протеста против исключения М. Горького из состава почетных академиков.
Вскоре после знакомства с Короленко Чехов делится впечатлениями с братом Александром: '... У меня был Короленко. Я проболтал с ним три часа и нахожу, что это талантливый и прекраснейший человек... на мой взгляд, от него можно ожидать очень многого'. (Т. 13, стр. 371.)
Высокая чеховская оценка Короленко совпала в дальнейшем с отзывами М. Горького, который называл Короленко 'большим и красивым писателем', 'человеком с большим и сильным сердцем', 'честнейшим русским писателем' и подчеркнул такие особенности Короленко-художника, как 'прекрасный лиризм и зоркий взгляд на жизнь'. (А. М. Горький. Собр. соч. Т. 14, 1951, стр. 242, 245.)
Из переписки Чехова с Короленко в 1888 г. мы узнаем, что Чехов 'заключил в душе своей союз' с любимым писателем, что' Короленко для Чехова был одним из тех немногих современников, которые имеют право на его (Чехова) искренность, что в творческой жизни Чехова сыграл определенную роль Короленко, который вместе с Григоровичем наставлял Чехова на 'путь истинный', что с дружеского совета Короленко Чехов начал писать повесть ' Степь' (Т. 14, стр. 11).
Чехов задумывался и о судьбе молодых писателей-'союзников'. В интересном письме к Плещееву (от 14 сентября 1889 г.) Чехов установил, что он и Короленко находятся еще 'в том фазисе, когда фортуна решает, куда пускать нас: вверх или вниз по наклону. Колебания вполне естественны. В порядке вещей был бы даже временный застой'. (Т. 14, стр. 400.) Чехов оптимистически решает вопрос о писательской судьбе двух молодых, близких друг другу .художников: 'Мне хочется верить, что Короленко выйдет победителем и найдет точку опоры. На его стороне здоровье, трезвость, устойчивость взглядов и ясный, хороший ум, хотя и не чуждый предубеждений, но зато свободный от предрассудков. Я тоже не дамся фортуне живой в руки.' (Там же.)
Характерно здесь для Чехова, мучительно искавшего в те годы четкого и устойчивого мировоззрения, подчеркивание, помимо других качеств Короленко, устойчивости его взглядов. Что касается 'предубеждений' Короленко, то Чехов, видимо, имел в виду народнические тенденции во взглядах Короленко. В этом же письме к Плещееву Чехов говорит о своем писательском преимуществе перед Короленко - он приобрел в течение 80-х годов богатый литературный опыт.
Проницательный Короленко в противовес многим либеральным критикам, нигилистически или враждебно относившимся к таланту Чехова, видел замечательные человеческие и писательские качества Чехова. Когда Эртель сообщил свой отрицательный отзыв о Чехове Короленко, последний так ответил Эртелю 11 февраля 1890г.: 'О Чехове... я крепко надеюсь на его ум, талант и хорошие стороны его сердца (ведь есть же и такие черты и даже не мало B егo рассказах). Вое это выведет его на дорогу, и дурному делу он служить не будет'. (Н. И. Гитович. Летопись жизни и творчества А. П. Чехова-1955, стр. 255.)
Взаимооценки двух молодых писателей оказались пророческими. Оба вошли в 'большую' литературу, стали выдающимися представителями русского критического реализма.
Что сблизило Чехова с Короленко? Те человеческие и писательские качества Короленко, о которых говорил Чехов в письме к Плещееву. Не случайно, что именно Плещееву об этих качествах писал Чехов. Еще 8 февраля 1888 г. Плещеев писал Чехову о Короленко: 'Это очень нежная и чистая, целомудренная душа; вместе с тем это твердый, закалившийся в испытаниях человек, с стойкими убеждениями'. ('Слово'. Сборник второй. 1914, стр. 239-240.) Плещеевская оценка личности Короленко совпала в основном с чеховской; Плещеев обратил внимание на важную сторону мировоззрения Короленко - 'стойкие убеждения', и Чехов позднее отметил 'устойчивость взглядов' Короленко. Эта черта, как и весь идейный облик Короленко, честного, прогрессивного писателя, поплатившегося за свою любовь к народу сибирской ссылкой, привлекали Чехова, искавшего в тот период цельного социально-политического мировоззрения и деятельности, окрыленной высокими общественными идеалами. Короленко во многом был для Чехова высоким образцом писателя.
Кто знает, не сибирский ли период биографии Короленко, ярко отразившийся в произведениях писателя-гражданина уже в 1885 - 1886 гг., оказал влияние на стремление Чехова уйти из узких рамок московской жизни, лучше узнать свою страну, народ, уехать в Сибирь, на остров Сахалин? Письма Чехова из Сибири звучат в унисон со многими идеями Короленко - 'сибирского туриста'. То же обличение казенного строя жизни в Сибири, то же любование могучей сибирской природой и мощными характерами русских людей - сибиряков. Не случайно Чехов рекомендовал молодому писателю Телешову ехать в Сибирь, чтобы лучше узнать Россию, русский народ.
Короленко был близок Чехову не только общим обликом писателя-гражданина, но и отдельными особенностями литературного таланта - высокой идейностью, демократическим гуманизмом, тонким лиризмом.
В пору гражданского и художественного возмужания Чехова, становления зрелого писателя- мыслителя, Короленко бесспорно сыграл плодотворную роль в идейно-творческой жизни Чехова. В конце своей жизни Чехов, более радикальный, чем в 80-х годах, в своих гражданских устремлениях, более активный в своем демократизме, полностью осознал, какую большую роль сыграл в его писательской биографии Короленко. Об этом красноречиво свидетельствует телеграмма Чехова, посланная в 1903 г. Короленко в день его 50-летия: 'Дорогой, любимый товарищ, превосходный человек, сегодня с особенным чувством вспоминаю Вас. Я обязан Вам многим. Большое спасибо. Чехов' (Т. 20, стр. 119).
Во второй половине 80-х годов, когда у Чехова формировался новый художественный стиль - объективная манера в сочетании с проникновенным лиризмом, такие лирики в русской художественной прозе, как Тургенев и Короленко, которого Чернышевский называл 'тургеневским талантом', вошли в творческую лабораторию Чехова, вдумчиво изучавшего лирический стиль этих писателей и ассимилировавшего отдельные особенности этого стиля в своей творческой практике.
Но у Чехова с Короленко были не только 'точки общего схода', но и 'споры' - идейные и художественные. В личности Короленко гармонически сочетался 'тургеневский талант', тонкий лиризм с активным гражданским темпераментом. Вот этот темперамент борца Чехову был чужд.
Чехов упрекал Короленко в том, что он специализировался на теме о>б 'арестантах'. В этом вопросе Чехов 'солидаризировался' с либеральным критиком Оболенским, обвинявшим Короленко в том, что он ведет за собой читателя в тюрьму, ссылку, в сибирские леса, в якутскую юрту.
Полна большого' гражданского пафоса реакция Короленко на выступление этого критика, 'совершенно маринованного, редакционно-петербургского гомункула', по мнению писателя. В одном письме 1888 г. к Н. Михайловскому Короленко говорил: 'Оболенский не подумал, что для меня, например, тюрьма, ссылка, якутская юрта так же реальны, как для Оболенского переезд на дачу на извозчике' ('Русские писатели о литературном труде'. Т- 3. 1955, стр. 622.)
Короленко в этом письме убедительно показал, что изображение 'арестантов' - не романтические бредни, а вполне реальная тема, подсказанная 'не менее реальными условиями русской жизни'. Действительно, для Короленко, 'государственного преступника', тема об 'арестантах' была глубоко жизненной, она давала возможность писателю-борцу выступить с сильным протестом против насилия: и произвола в царской России.
Чехову, не обладавшему боевым гражданским темпераментом, такая явная политическая тенденция в произведениях Короленко была чужда. Интересно, что Чехов похвалил понравившегося ему 'Соколинца' Короленко главным образом за его художественные особенности, за 'музыкальность', ничего не сказав о политической тенденции этого произведения, а своих 'соколинцев', в какой-то мере близких по духу герою рассказа Короленко, Чехов изображал с позиций 'эстетики сдержанности', с меньшим, чем у Короленко, политическим пафосом. Чехов во второй половине 80-х годов старался стоять на позициях 'беспартийного' демократизма, стремился в своей художественной манере 'уравновешивать плюсы и минусы'.
