этотъ разъ поистин? царственно-величавый; не опирайся она одной рукой на стоявшій рядомъ столъ, нельзя было бы и подозр?вать ея т?лесныхъ недуговъ, не позволявшихъ ей долго ни стоять, ни ходить.
По ступенямъ возвышенія съ об?ихъ сторонъ были разставлены высшіе сановники и камергеры въ расшитыхъ золотомъ мундирахъ, въ орденахъ и зв?здахъ, а внизу — камеръ-юнкеры. Вдоль всего огромнаго зала разм?стились въ три ряда: съ правой стороны-представители иноземныхъ державъ и россійскаго дворянства, а сл?ва — дамы, им?ющія прі?здъ ко Двору.
Отъ этого невиданнаго еще ею дотол?, осл?пительно-блестящаго собранія y Лилли въ глазахъ зарябило. Такъ она не была даже въ состояніи, да не им?ла бы и времени, хорошенько разгляд?ть цесаревну Елисавету Петровну, стоявшую въ первомъ ряду дамъ, поблизости отъ трона. Но одно ее все таки поразило: въ числ? присутствующихъ не было ни самого герцога Бирона, ни его супруги, первой статсъ-дамы царицыной, и ей невольно подумалось:
'Не хотятъ ли они такимъ образомъ выразить протестъ, что сыну ихъ принцесса предпочла иностраннаго принца?'
— Маркизъ Ботта! — заговорили тутъ около нея дамы, и она увид?ла малорослаго, плотнаго мужчину въ иностранной форм?, м?рными шагами и съ гордо-вскинутой головой направляющагося черезъ весь залъ къ императриц?.
Поднявшись вверхъ на пять, на шесть ступеней къ трону, посланникъ отв?силъ монархин? установленный поклонъ, накрылся, по обычаю своей страны, раззолоченной шляпой съ плюмажемъ и произнесъ небольшую прив?тственную р?чь на н?мецкомъ язык?; посл? чего, снявъ опять шляпу, подалъ государын? письмо отъ в?нценоснаго заочнаго свата.
Отв?чала ему точно такъ же не сама императрица: заговорилъ отъ ея имени по-русски стоявшій на верхней ступеньк? высокій и осанистый сановникъ, окидывая изъ-подъ своихъ пушистыхъ бровей стоявшаго н?сколькими ступенями ниже приземистаго австрійца еще бол?е гордымъ взглядомъ.
'Первый министръ, Артемій Петровичъ Волынскій! — догадалась Лилли. — Точно такъ свысока долженъ смотр?ть и орелъ на коршуна, взлет?вшаго къ его высямъ.'
Волынскаго см?нилъ графъ Кейзерлингъ, посланникъ брауншвейгь-вольфенбюттельскій, чтобы сказать также н?сколько словъ и подать письмо отъ своего государя, герцога вольфенбюттельскаго. Несмотря на сотни присутствующихъ, кругомъ царила такая мертвая тишина, что каждое слово говорившихъ долетало до противоположнаго конца зала.
По окончаніи р?чей, Анна Іоанновна, опираясь на руку Волынскаго, спустилась съ троннаго возвышенія (два камерпажа посп?шили подхватить волочившійся за нею тяжелый шлейфъ) и просл?довала въ большую, празднично-разукрашенную галлерею, гд? придворные чины и дамы разм?стились въ томъ же порядк?.
— А вотъ и нареченный женихъ, — зам?тила вполголоса одна изъ сос?докъ Лилли. — Но какъ онъ жалокъ, Боже милосердный!
— Какъ есть агнецъ передъ закланьемъ, — отозвалась другая.
И точно: въ своемъ б?ломъ шелковомъ, расшитомъ золотомъ кафтан?, съ женоподобнымъ лицомъ и распущенными а l'enfant до плечъ, завитыми св?тло-б?локурыми волосами, б?дный принцъ брауншвейгскій шелъ между двумя рядами придворныхъ къ стоявшей подъ балдахиномъ въ конц? галлереи цариц? шаткой поступью и съ миной осужденнаго. Невнятно пробормотавъ что-то, — должно-быть, личную просьбу не отказать ему въ рук? царицыной племянницы, — онъ, по знаку Анны Іоанновны, сталъ рядомъ съ нею съ правой стороны, а его сватъ, маркизъ Ботта, съ л?вой.
Тутъ два высшихъ придворныхъ чина: кабинетъ-министры Волынскій и князь Черкасскій, ввели въ галлерею и подвели къ императриц? племянницу-нев?сту. Видъ y Анны Леопольдовны былъ не мен?е убитый, какъ y Антона-Ульриха; а когда тетушка-царица объявила ей, что вотъ принцъ брауншвейгскій проситъ ея руки, — самообладаніе окончательно оставило б?дняжку; она кинулась на шею къ государын? и разрыдалась.
Такая чисто-семейная сцена, не предусмотр?нная церемоніаломъ, до того вс?хъ озадачила, что все кругомъ замерло, не см?я шелохнуться. Сама Анна Іоанновна, строго сохранявшая до сихъ поръ свою царственную осанку, не смогла также подавить свое волненье: изъ-подъ р?сницъ ея на голову припавшей къ ней племянницы закапали слезы.
Не потерялся только маркизъ Ботта. Обратясь къ императриц? съ новой р?чью, онъ раскрылъ сафьяновый футляръ, въ которомъ оказался свадебный подарокъ «римскаго» императора — великол?пная золотая ц?пь — «эсклаважъ», вся усыпанная драгоц?нными каменьями и крупными жемчужинами. Дрожащими еще руками Анна Іоанновна приняла ц?пь и над?ла ее на шею нев?сты; посл? чего сняла съ пальцевъ принца и принцессы обручальныя кольца и вручила жениху кольцо нев?сты, а нев?ст? — кольцо жениха.
— Будьте счастливы, мои д?ти! Благослови васъ Господь Богъ и Пресвятая Матерь Божія! — проговорила она растроганнымъ голосомъ и обняла обоихъ.
Первою поздравить вновь обрученныхъ подошла цесаревна Елисавета. Обнимая принцессу, она тихонько стала ут?шать ее.
— Оставь! ты ее еще больше разстроишь! — властно зам?тила ей императрица, и цесаревна отошла, чтобы дать м?сто другимъ поздравителямъ.
Стоя объ руку съ женихомъ, Анна Леопольдовна принимала поздравленія съ натянутой улыбкой сквозь слезы и, казалось, едва держалась на ногахъ, такъ что Антонъ-Ульрихъ долженъ былъ ее поддерживать, хотя y него самого видъ былъ не мен?е жалкій.
Вс?мъ присутствующимъ стало не по себ?: вс? украдкой переглядывались, перешоптывались. Лилли услышала опять около себя пересуды, причитанья придворныхъ кумушекъ:
— Не къ добру это, охъ, не къ добру!
— Не обрученіе это, а словно похороны!
— Смотрите-ка, смотрите: уже уходятъ! Невмоготу, знать, пришлось.
Толпившіяся въ дверяхъ торопливо посторонились, чтобы пропустить обрученныхъ.
Сл?довавшая за принцессой баронесса Юліана кивнула по пути Лилли, чтобы та не отставала. Когда, рядомъ комнатъ, достигли наконецъ собственныхъ покоевъ Анны Леопольдовны, посл?дняя высвободила свою руку изъ-подъ руки жениха и, коротко поблагодаривъ: 'Danke!', въ сопровожденіи Юліаны и Лилли вошла въ открытую камерпажемъ дверь, которая тотчасъ опять захлопнулась передъ озадаченнымъ принцемъ.
X. Эсклаважъ и новая дружба
— Ахъ, я б?дная, б?дная! — воскликнула Анна Леопольдовна, ломая руки, и повалилась ничкомъ на свое «канапе».
— Что вы д?лаете, принцесса! — испугалась Юліана: — вы совс?мъ в?дь изомнете вашу чудную робу и сломаете, пожалуй, фижмы…
— Я задыхаюсь… Разстегни меня…
— Да вы хоть бы прис?ли, — сказала Юліана и, наперерывъ съ Лилли, принялись разстегивать ей платье и распускать шнуровку.
Въ это время дверь снова растворилась, и вошла цесаревна Елисавета вм?ст? съ молоденькой гоффрейлиной.
— А я хот?ла тебя, дорогая Анюта, еще отд?льно поздравить, — заговорила цесаревна, подсаживаясь къ принцесс?, и кр?пко чмокнула ее н?сколько разъ. — Поздравляю отъ всей души!
— Есть съ ч?мъ!.. — отв?чала Анна Леопольдовна, какъ избалованный ребенокъ, капризно надувая губки. — Мужъ не башмакъ — съ ноги не сбросишь!
— Да зач?мъ его сбрасывать? Если не теб? самой, то твоему будущему сыну суждено носить царскую корону.
— Сыну отъ постылаго мужа! Не нужно мн? ни сына, ни короны! Сколько разъ в?дь говорила я
