основной бак, а оттуда ручным насосом перекачивать в расходный. Йенсен справедливо опасался своей халтурной топливной системы и в полете старался маневрировать как можно аккуратнее. Постоянная возня с канистрами и насосом здорово измотала Шлютера, и тот частенько переполнял бак при закачке (из-за этого за «Бризом» раз за разом волочился бензиновый шлейф). Желая сэкономить топливо, экипаж решил лететь на предельно малой высоте, в 3-4 метрах над водой, иногда поднимаясь до 10-15 метров. Была пасмурная погода, плотные тучи закрывали небо, а внизу под самыми колесами мелькали океанские волны. Можно представить, как этот «пейзаж» действовал на штурмана, который даже не мог говорить с пилотом, сидевшим вверху в открытой кабине (общались при помощи записочек, передаваемых по «телеграфу» из роликов и проволоки). Шлютер был матерым «морским волком», поплававшим и на парусном флоте, и на паровых судах. Он «стойко переносил невзгоды», однако каждый сброс опустевшей канистры из открытой двери, в нескольких метрах над водой, здорово действовал на нервы, и Пол непрерывно курил рядом с пролитым бензином!
Вечером попытались сориентироваться. Так как из-за плотной облачности звезд не было видно, пришлось подняться выше. С трудом набрав около 1200 м, самолет вошел в плотную облачность, и вскоре Йенсен потерял пространственную ориентировку. Кончилось тем, что машина сорвалась в штопор, однако опытный пилотажник Мартин благополучно вывел ее и снова начал потихоньку набирать высоту. Но пробить облака не удавалось, «Алоха» еще дважды валилась, и в конце концов, пришлось лететь без точных ориентиров. Дальше – хуже. Ночью, в тумане Йенсен снизился (как показывал прибор) до 10 футов (около 3 м). Так он летел почти час, пока, сомлев от многочасового сидения, случайно не двинул ручку управления от себя. Тут же – удар колесами о воду! Машина задрожала, поднялся фонтан брызг, однако мотор тянул, и Мартин успел «подхватить» самолет Он набрал высоту 500 футов, которую и решил держать.
Наступило утро. По расчетам до Оаху было миль 200, но экипаж заблудился окончательно. Йенсен стал терпеливо нащупывать «окно» в облаках, и два с половиной часа «Бриз» шел по дуге, пока, наконец, в просвете не заблестело солнце, и штурман смог сориентироваться. На «Алохе» не было указателя расхода топлива, и на всякий случай Шлютер даже приготовил спасательный плотик, но до Гавайев все-таки удалось дотянуть. На посадку «Алоха» пришла почти с пустыми баками: в них оставалось бензина всего на 20 минут.
На подлете к Оаху «Бриз» также встретил почетный эскорт истребителей. Когда радостная толпа окружила приземлившийся самолет, измученная ожиданием Маргарет Йенсен была на грани истерики, но все обошлось – ее супруг вышел из самолета улыбаясь и неся мешок с почтой. Время полета составило 28 ч 16 мин.
Зрители не расходились: ожидали прибытия оставшихся двух участников, но прошел час другой, а горизонт был пуст. Настроения становились все более мрачными: было очевидно, что и «Локхид», и «Эйрседан» потерпели бедствие где-то над морем…
На следующий день началась поисковая операция, которую координировал командующий Тихоокеанским флотом США адмирал Ричард Джексон (Richard Н. Jackson), находившийся на борту своего флагмана линкора «Калифорния». На поиски двинулась армада из 50 судов, 36 из которых были военными. Кроме этого, была задействована значительная часть вспомогательных сил и береговых служб Тихоокеанского флота. 10 самолетов армейской авиации вели поиск на удалении до 200 миль от Сан- Франциско, была задействована и армейская авиация на Гавайях.
Напряженные поиски результатов не давали, и только принесли новые жертвы. Один из армейских самолетов упал в воду, погибли 2 члена его экипажа. Был отремонтирован «Даллас Спирит», и его пилот Уильям Эрвин заявил о готовности принять участие в поисковой операции, причем почему-то хотел лететь на Гавайи по маршруту гонки (возможно, он имел какие-то обязательства перед своими спонсорами). Машину оснастили радиостанцией, снятой с разбитого «Пасифик Флайера», и, согласовав с флотским начальством маршрут и план поисков, 19 августа в 14.05 Эрвин поднял машину в воздух. Поначалу полет проходил нормально, в первых двух радиограммах экипаж доложил о прохождении контрольных точек. В третьей радист Элвин Эйхвальд даже пошутил: «Передайте джентльмену, готовившему завтрак, что все было прекрасно, но мы не можем найти зубочистки». Но в 21.02, когда самолет был примерно в 600-х милях от Сан-Франциско, пришла радиограмма: «Мы вошли в штопор. SOS. .. Мы вышли из штопора, но напуганы. Освещение приборной доски погасло, и Билл даже не видел направление вращения». И почти сразу же: «Мы -в штопоре. SOS…» На этом связь оборвалась. Многодневные поиски были безрезультатными – ни следов катастрофы, ни обломков – ничего… Несколько человек заявили, что видели вспышки сигнальных ракет на вершине одной из гавайских гор Мауна-Лоа, но поиск там ничего не дал. Военные моряки предположили, что участники гонки могли промахнуться мимо островов, и на всякий случай провели поиск в радиусе 500 миль от Гавайев, но результатов это также не дало. Через 3 недели операцию стали сворачивать. Всего с 17 августа по 5 сентября суда «прочесали» 350 тысяч кв. миль (по другим источникам – даже 550 тысяч ) на всем протяжении от Сан-Франциско до Гонолулу и вокруг Гавайев. Результат остался нулевым: самолеты и экипажи исчезли бесследно. Финал трагедии – 16 сентября 1927 г., ровно через месяц после старта, на вышедшем в море корабле ВМС США «Мауи» состоялась поминальная служба по погибшим авиаторам.
На Доула и организаторов гонки обрушился шквал критики. Их упрекали в том, что они позволили отправиться в дальний и опасный полет участникам со слабой штурманской подготовкой, а также плохим оснащением самолетов для этого. К негодующему хору газетчиков присоединились и некоторые видные специалисты, среди которых были: вице-председатель NAA Карл Уолфли (Carl Wolfley), знаменитый полярный летчик Флойд Беннет (Floyd Bennet), конструктор двигателя «Уирлуинд» Чарльз Лоуренс
(Charles L. Lawrence), первый гражданский летчик, пролетевший от материка до Гавайев (тот самый, июльский полет на «Travel Aiг») Эрнест Смит (Ernest L. Smith). Джеймс Доул стал отказываться от своих слов, заявив, что приз предназначался лишь победителю, а формат гонки поменялся под давлением «комитетчиков». Министерство торговли, естественно, «встало горой» за своих, утверждая, что инспекторы из его аэронавтического отдела с самого начала видели все проблемы и недочеты, но так как никто формально не предъявил претензии, то и говорить не о чем. Однако многие специалисты не «валили все шишки» на организаторов. «Не забывайте о той помощи, которую лейтенант Уайатт оказал всем участникам гонки. Это – факт, что он спас некоторых от гибели в море, и это люди будут помнить до конца своих дней», – заявил Артур Гебель. Вильям Дэвис добавил, что проверки штурманов перед началом полета не представляли трудности для квалифицированных специалистов и были надежной преградой для всех случайных в этом деле людей.
Несмотря на трагические события, гонка стала значительным прогрессом по сравнению с
