Песнь о Нибелунгах

Когда услышал Хаген о том, что вход закрыт,
Он за спину закинул стальной широкий щит[325]
И за обиды начал расплачиваться так,
Что перестал спасенья ждать отчаявшийся враг.

Вскочил правитель Берна проворно на скамью
И, увидав, что Хаген уже успел в бою
Десятки крепких шлемов на части раздробить,
Сказал: «Он чашу горькую заставит нас испить».

Был устрашён хозяин отвагою гостей.
Немало перебили они его друзей,
И сам он из-за вормсцев лишиться жизни мог.
От них и королевский сан его б не уберёг.

Кримхильда обратилась со слёзною мольбой
К владыке Амелунгов: «Спаси меня, герой,
И помоги нам с мужем покинуть этот зал.
Коль Хаген подойдёт ко мне, мой смертный час настал».

Но Дитрих ей ответил: «Как помогу я вам?
В опасности смертельной я нахожусь и сам.
Кипит такая ярость в бургундах удалых,
Что в пору мне теперь спасать себя, а не других».

«Нет, выведи отсюда меня, мой храбрый друг,
Не то погибнет Этцель, державный мой супруг,
И я паду с ним рядом от вражьего клинка».
Ни разу к смерти не была Кримхильда так близка.

«Ну что ж, я выйти с вами попробую во двор,
Хотя не приходилось мне видеть с давних пор
Богатырей столь многих в неистовстве таком.
Из-под разбитых шлемов кровь бежит у них ручьём».

Бесстрашный Дитрих начал скликать своих бойцов.
Его могучий, звонкий, как звуки рога, зов
Разнёсся над толпою и огласил дворец.
Безмерной силой наделён был бернский удалец.

Сказал бургундам Гунтер, как только понял он,
Чьим кличем грохот боя так властно заглушён:
«Я слышу, как взывает к друзьям правитель Берна.
Кого-то из его людей убили мы, наверно.

Взгляните, как рукою он машет, встав на стол.
Боюсь я, чтоб на помощь он гуннам не пришёл.
Прервите схватку, рейнцы, и Дитриха спрошу я,
За что к бургундам возымел он злобу столь большую».

Как только Гунтер отдал бойцам такой приказ,
Оружье опустили вассалы сей же час:[326]
Покорны государю все были, как один.
И вот что Дитриху сказал бургундский властелин:

«Коль причинили бернцам ущерб мои друзья,
Любое возмещенье вам дать согласен я.
Должны вы грех невольный нам, Дитрих, извинить.
У нас и в мыслях не было обиду вам чинить».

«Худого, — молвил Дитрих, — от вас я не видал.
Вы мне лишь дайте мирно покинуть этот зал
И вывести отсюда всех бернских удальцов.
За это верно вам служить до смерти я готов».

Но тут вмешался Вольфхарт: «Зачем просить о том,
Чтоб отперли нам выход, закрытый скрипачом?
Замки куда покрепче сбивал наш добрый меч».
Воскликнул Дитрих: «Чёрт бы вас побрал за эту речь!»

Ответил бернцу Гунтер: «Вы можете уйти
И всех, кого хотите, с собою увести.
Лишь тем, с кем мы враждуем, я ускользнуть не дам:
Урон чрезмерный нанесли сегодня гунны нам».

Услышав это, Дитрих обвил одной рукой
Дрожащую Кримхильду, а Этцеля — другой
И к выходу из зала повёл поспешно их.
Шли вместе с витязем шестьсот его мужей лихих.

А Рюдегер достойный, бехларенский маркграф,