Главная специальная операция впереди!

C. П.: Вы предполагаете принять участие в дальней­шей партизанской войне, которая по всей видимости нас ожидает, если читать ваши сообщения?

B. К.: Есть такой прием - приписать противнику...

C. П.: Я не приписываю - я задаю вопрос, только и всего.

B. К.: Вы приписали мне очевидную... скажем так, лжи­вое, фальшивое утверждение...

C. П.: Я цитировал только что ваш текст - что же я при­писал?

В.К.: Вы мне приписали о планах. Сергей, вы меня спросили о планах.

С.П.: Хорошо. Зайдем с другой стороны.

B. К.: Да, заходим с тыла.

C. П.: С лобу заходим. Итак, партизанская война, кото­рая должна освободить Россию от оккупационного режи­ма, правда же? всякий оккупационный режим должен пасть.

B. К.: Почему вы считаете, что только партизанская война должна освободить?

C. П.: Хорошо. В России есть оккупационный режим?

B. К.: Да.

C. П.: Есть. А оккупационный режим бывает вечным?

B. К.: Нет конечно.

C. П.: Нет. Он должен пасть.

B. К.: Безусловно.

C. П.: В результате чьих действий?

B. К.: А тут возможно много вариантов. Возможно, в ходе национального восстания. Национальное восстание может осуществляться в двух формах. Сейчас называ­ют его американским термином... вот если бы сказали сейчас «мягкая сила» или soft power - американский тер­мин, я с вами согласился бы. Или сейчас их называют «цветными революциями». По своей сути, по методу про­ведения оно может быть либо вооруженным насилием, либо невооруженным насилием. Вот то, что называется цветными революциями, это фактически национальное восстание или национальным переворотом можно на­звать - это фактически невооруженное восстание, когда массы людей, десятки тысяч людей выходят и делают...

C. П.: Путаный ответ на такой простой вопрос.

B. К.: Ну, это по вашему мнению.

C. П.: Значит, итак - найдутся силы, которые будут ве­сти... те или иные силы - цветные ли, черно-белые ли или еще какие-нибудь, найдутся силы, которые поведут эту войну.

B. К.: Да, это все должно закончиться, да. Или он сам себя реформирует.

C. П.: Наверное, кто-то - есть такие люди, которые се­годня задумываются об этом.

B. К.: Найти бы этих людей.

C. П.: Да.

B. К.: Вы не знаете? Ничего не скажете по этому воп­росу? Я три года сидел. Может, что-нибудь вам извест­но, нет?

C. П.: Ну почему? Может, пока вы сидели, с кем-нибудь переписывались.

B. К.: С Ходорковским, допустим, да?

C. П.: Ну, Ходорковский - нет. А Борис Миронов?

B. К.: А он не сидел со мной - со мной сидел Ходор­ковский вообще-то.

C. П.: Ну, он ваш близкий друг. Я думаю, вы знакомы с его деятельностью.

B. К.: Вы говорите о Борисе Сергеевиче?

C. П.: Да-да.

B. К.: Безусловно, знакомы.

C. П.: Вы знакомы с его трудами?

B. К.: Конечно.

C. П.: Они вам нравятся?

B. К.: Безусловно.

C. П.: Вы их одобряете? Вы понимаете, куда я иду. У меня здесь есть экспертиза - вот она лежит здесь. Го­ворите - одобряете ли вы его труды?

B. К.: Внимание! Докладываю голосом сидя. Любимый приемчик прокуратуры и прислуживающих - не хочу вас этим словом называть... прокуратуры и холуйствующих ей - это берется труд, из него выдергиваются цитатки, показывается - смотрите, вот оно! Вот оно! Поэтому если вы говорите, одобряю ли я...

C. П.: Уважаемые радиослушатели, давайте я вас по­свящу в тайну этого нашего спора...

B. К.: Давайте, а то слушатели не понимают, о чем это. Мы-то знаем, о чем говорим.

C. П.: Дело в том, что между нами - между мной и Вла­димиром Васильевичем - лежит бумага. Я ее распеча­тал заботливо из Интернета. Это экспертиза по поводу трудов господина Миронова, который является - я не побоюсь этого слова - другом и соратником Владимира Васильевича Квачкова, книги которого в большом изоби­лии были обнаружены на даче у Владимира Васильевича Квачкова. И вообще у нас есть все основания полагать...

B. К.: Не на даче.

C. П.: Неважно - где-то там, не выдаем. Есть экспер­тиза. Экспертиза ужасная, скажу вам откровенно. Экс­пертиза, которая отвечает утвердительно на большое ко­личество вполне себе чудовищных вопросов. Имеются ли в тексте вот этих самых изданий, которые принад­лежат Борису Миронову, и в видеозаписях и так далее высказывания, направленные на возбуждение ненавис­ти, вражды, унижение достоинства в адрес какого-либо человека или группы лиц по признакам национальности, происхождения, отношения к религии и принадлежности к какой-либо социальной группе? Да, имеются, - отвеча­ют эксперты. Имеются ли высказывания, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к какой-либо на­циональности, конфессии, расе, социальной группе или отдельных их представителей? Да, имеются, - отвечает эксперт. И так три страницы этого ужаса.

B. К.: Ну а там что еще насчет призыва... ну что ж вы, уважаемый... Ну что ж вы, как прокурор! Вы почему даль­ше не продолжили? Там дальше есть вопрос - имеются ли призывы к уничтожению людей?

C. П.: К уничтожению - нет.

B. К.: Нету! А что ж вы, уважаемый, промолчали про это? Вы мне очень напоминаете прокурора. Они так же любят делать.

C. П.: Вы знаете, благодаря вам я сделался прилеж­ным читателем на протяжении последних нескольких часов замечательного документа под названием Всеоб­щая Декларация Прав Человека. Вы на нее неосторожно сослались - я ее...

В.К.: Я как раз очень хорошо на нее сослался. Уважае­мые слушатели, почитайте преамбулу - там все написано.

С.П.: Так вот что мне показалось очень интересным для понимания и изучения взглядов Владимира Василь­евича Квачкова, его соратников, друзей, теоретиков его учения и так далее. Во Всеобщей Декларации Прав Че­ловека есть очень важная позиция - все люди равны перед законом и имеют право без всякого различия на равную защиту закона. Не силы, не партизанской войны, а закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации - даже евреи, Вла­димир Васильевич...

B. К.: И даже русские - я вам скажу больше!

C. П.: Несомненно.

B. К.: И даже русские имеют право - ужас какой-то!

C. П.: От какой бы то ни было дискриминации, нару­шающей настоящую декларацию, - вот что самое важ­ное - и от какого бы то ни было подстрекательства к та­кой