Главная специальная операция впереди!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Город Москва, Алла Алексеевна. Пожалуйста, я очень вас прошу не перебивать уважаемого полковника Квачкова. Вы его пригласили, и мы очень вас просим, чтобы вы с уважением относились...

B. К.: Спасибо.

C. П.: Я задаю ему вопросы...

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, когда он отвечает, вы не даете ему сказать.

С.П.: Я не могу относиться с уважением к человеку, который делит людей на тех, кто может жить, и тех, кто жить не может...

B. К.: Я прошу прощения. Вот так же шел суд. Вот так же не давали говорить в течение трех лет. Вообще они боятся давать нам говорить.

C. П.: Тем не менее, вы говорили достаточно на суде. Вы говорили пять часов. Не правда ли?

B. К.: А сидел три года - за три года я говорил пять часов. А обо мне говорили три года.

C. П.: Для суда это немало - пятичасовая речь, кото­рую вы имели возможность сказать в суде.

B. К.: Вот для преступного, коррупционного суда это в самом деле немало.

C. П.: 363 36 59. У нас есть еще 7 минут на разговоры с нашими слушателями. 363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Да, я слушаю вас. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я поддерживаю Квачкова, и таких, как Чубайс, и их прихвостней, необходимо казнить. В.К.: Спасибо.

С.П.: Ну вот смотрите, как интересно - как мы собра­ли на этот разговор всю эту компанию.

B. К.: Вы русскую нацию называете «всей этой компа­нией»? Почему вы относитесь так к моему народу, ува­жаемый? Это мой народ. Это мой русский народ!

C. П.: Не надо делить народ на ваш и мой - у нас с вами народ один и тот же.

B. К.: Нет! Я думаю, что у нас с вами разные народы.

C. П.: Поясните, пожалуйста, словами, что вы имеете в виду.

B. К.: Потому что я думаю, что вы относитесь к одно­му народу, я отношусь к другому.

C. П.: Я - гражданин Российской Федерации.

B. К.: Мы говорим о народах, а не о гражданстве. Вы что, путаете понятия народ и гражданство?

C. П.: Я - гражданин Российской Федерации.

B. К.: Вот поэтому 26-я статья Конституции отменила нам, русским, национальности в угоду гражданства вот этого народца, который сейчас находится у власти.

C. П.: Чего вы трусите? Ну скажите словами!

B. К.: А я словами и говорю.

C. П.: Скажите словами, в чем заключаются ваши пре­тензии ко мне? Скажите!

B. К.: Вы другой народ.

C. П.: Скажите.

B. К.: Вы захватили власть государства в русском го­сударстве, вы захватили финансы, экономику. Вы унич­тожили...

C. П.: Вы давно слышали трусящего полковника? Вот он сидит и трусит. Прямо передо мной. И боится сказать. Вот у него на языке крутится, а он боится сказать, пото­му что ему нельзя... сядьте, пожалуйста.

B. К.: А скажите, что у вас крутится на языке

C. П.: Здесь есть некоторое количество...

B. К.: А что у вас на языке крутится?

C. П.: ...представителей свиты господина Квачкова. Сядьте, пожалуйста, вы не участвуете в программе. Ска­жите, пожалуйста, в чем заключаются ваши претензии ко мне с точки зрения буквы «р», которую я произношу так, как вам не нравится, или еще какой-нибудь точки зре­ния? Скажите это. Не бойтесь. Ничего страшного.

B. К.: А я и не боюсь.

C. П.: Ну, будет еще один суд - ничего страшного. Вас оправдают присяжные.

B. К.: Я и не боюсь. Я говорю еще раз...

C. П.: Остановимся на этом. Антисемиты отличаются одной важной вещью - так же, как и куклуксклановцы. Куклуксклановцы всегда рассказывают про то, что у них есть черная домработница, с которой они в отличных отношениях...

B. К.: Вот сейчас начинается очередная грязь. Меня назвали антисемитом. Я им не являюсь.

C. П.: Антисемиты любят поговорить о малом народ­це. Нормально, ничего страшного.

B. К.: Я не являюсь антисемитом.

C. П.: 363 36 59.

B. К.: Ну ладно.

C. П.: Это телефон прямого эфира «Эха Москвы».

B. К.: Я не люблю еврейскую мафию, а не евреев.

C. П.: Мы сняли острый приступ у Владимира...

B. К.: Острый приступ был у вас, а не у меня.

C. П.: Мы дали ему как-то пожевать то, что он так и не смог произнести.

B. К.: Ну что ж вы так ведете себя?

C. П.: Ничего, Владимир Васильевич у нас пришел в себя, успокоился. Он не хочет обратить внимание на мое еврейское происхождение...

B. К.: Да ну что вы...

C. П.: ...которое его так возмутило...

B. К.: Я не являюсь антисемитом. Я являюсь против­ником еврейской мафии, находящейся у власти в стра­не. А евреи - это другой совершенно вопрос.

C. П.: Понятно. Видите, мне удалось осуществить эту несложную психотерапию...

B. К.: Ну что вы ведете себя так...

C. П.: И дать Владимиру Васильевичу Квачкову...

B. К.: Может, вы нуждаетесь в психотерапии, а?

C. П.: ...покрутить на языке это слово, которое он так и не произнес.

B. К.: А что ж вы его не произнесли?

C. П.: Почему? Я произнес - есть расшифровка, мы с вами ее увидим сегодня же вечером на «Эхе Москвы». 363 36 59 - у нас есть еще три минуты. Мы потеряли не­которое время на психотерапию, ну ничего - это полезно для продолжения разговора.

B. К.: Вам нужна психотерапия. Вам нужна уже соци­альная терапия, а не психо. Вы переходите на оскорбле­ния.

C. П.: 363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Мос­квы». Мы приглашаем в студию следующего радиослу­шателя. Алло.

B. К.: А потом спрашивают, почему бьют по морде. Ну что с ними делать?

СЛУШАТЕЛЬ: Владимир из Москвы. Вы знаете, я не­долюбливаю Чубайса, но мне просто омерзителен Квач-ков - это самозванец! Он говорит, что надо самосуд ус­троить - как большевики в свое время.

C. П.: Пожалуйста, успокойтесь. У нас здесь кричит толь­ко Владимир Васильевич. Кричать мы с вами не будем.

B. К.: Я к большевизму не имею никакого отношения. СЛУШАТЕЛЬ: