копна её огненно рыжих волос выделяется ярким пятном на белом фоне, когда она машет ему.
Бэйли колеблется всего какие-то доли секунды и он противиться желанию закрыть глаза, когда спрыгивает. Пока юноша падает — он смеется. Ныряя в бассейн белых сфер, и он и вправду, будто падает в облако, мягкое, легкое и уютное.
Когда Бэйли вылезает, Поппета с Виджетом поджидают его на ближайшей дорожке. Девушка сидит на краю и, свесив ноги, болтает ими в воздухе.
— Мы должны возвращаться, — говорит Виджет, вынимая часы из своего кармана. — Мы должны подготовить котят к следующему выступлению и уже почти полночь.
— Неужели? — спрашивает Бэйли. — Я и не заметил, что уже так поздно, я уже должен был бы быть дома.
— Позволь нам, Бэйли, проводить тебя до ворот, пожалуйста? — просит Поппета. — Я хочу кое-что раздобыть для тебя.
Они вместе идут назад по извилистым дорожкам, пробираясь через двор к воротам. Поппета берет Бэйли за руку, чтобы протащить его сквозь занавешенный туннель, без лишних усилий, лавируя в темных поворотах. За воротами виднеется поле, когда они до них добираются, с противоположной стороны которых не так людно в этот поздний час, хотя несколько случайных зрителей входят или просто бродят поблизости.
— Подожди здесь, — говорит Поппета. — Я скоро вернусь.
Она убегает в направлении билетной будки, пока Бэйли смотрит на часы, стрелки которых уже подобрались к двенадцати. Прошло всего какое-то мгновение и Поппета возвращается, держа в руке что-то серебристое.
— О, Пета, гениальная мысль, — говорит Виджет, когда видит то, что одна держит в руке.
Бэйли смотрит то на сестру, то на брата, не понимая о чем это он. Девушка протягивает ему серебристый кусочек картонки, размером примерно с его входной билет сюда.
— Это специальный пропуск, — объясняет она. — Для особо важных гостей, таким образом, тебе не придется платить каждый раз, когда ты приходишь в цирк. Ты можешь предъявить его кассиру, и тебя пропустят.
Бэйли смотрит на визитку, широко раскрытыми глазами.
отпечатано черной тушью на одной стороне, а на обратной он читает следующее:
и буквами помельче, ниже:
Бэйли в оцепенении, во все глаза глядит на сияющую серебром карточку.
— Я подумала, тебе понравиться, — сказала Поппета, голос которой звучал расстроенным, из-за того что он ничего так и не ответил на её подарок. — Это на случай, если ты опять захочешь прийти, пока мы здесь.
— Это просто чудесно, — говорит Бэйли, отрывая взгляд от карточки. — Спасибо огромное.
— Пожалуйста, — отвечает, улыбаясь, Поппета. — И я скажу всем, чтобы нам с Виджетом передали, когда ты придешь, так мы узнаем, что ты здесь и сможем разыскать тебя. Если, конечно, ты не против.
— Это будет просто здорово, — говорит Бэйли. — В самом деле, большущее спасибо.
— Ну, тогда скоро увидимся, — говорит Виджет, протягивая свою руку.
— Определенно, — отвечает Бэйли, пожимая его руку. — Я смогу прийти завтрашней ночью.
— Это было бы превосходно, — говорит Поппета.
И когда Бэйли отпускает руку Виджета, она подается вперед и быстро его целует в щеку, а Бэйли чувствует, как его щека вспыхивает румянцем.
— Доброй ночи, — добавляет она, отодвигаясь от юноши.
— И-и т-тебе, — говорит Бэйли. — Доброй ночи.
Он машет рукой близнецам, прежде чем те обратно скрываются за занавесом и как только они исчезают из виду, он поворачивается и идет домой.
Ему кажется, что он ходил в цирк целую жизнь назад, хотя было это всего несколько часов назад. И даже более того, у него возникает такое ощущение, что Бэйли который входил в цирк, разительно отличается от человека, который его покидает с серебристым билетом в своем кармане. Он всё думает, какой же Бэйли настоящий, без сомнений, Бэйли, который проводит в одиночку столько часов на дереве, это не тот Бэйли, которому предоставили специальный пропуск в шапито на представления, который дружит с такими интересными людьми, не приложив для этого никаких усилий.
К тому времени, когда он добирается до фермы, он уверен, что Бэйли, которым он является теперь, ближе к Бэйли, которым он должен быть, чем тот Бэйли, которым он был накануне. Он не очень-то понимает, что всё это значит, но пока он не придает этому слишком большого значения.
В своих снах, он является себе рыцарем на коне, взмахивающий серебристым мечом, и это, после всего, ему на самом деле не кажется странным.
Tete-a-Tete
Несмотря на большое количество гостей, Полуночный Ужин сегодня проходит как-то подавленно. Цирк готовиться раскинуть шатры недалеко от Лондона, недавно покинув Дублин, так что присутствует горстка циркачей. Также приехал и мистер Баррис.
Селия Боуэн в течение всего ужина разговаривает с госпожой Падва, сидящей слева от нее и наряженной в лазурного цвета шелк.
Платье, которое надето на Селии, придумала госпожа Падва, сначала оно было сшито для представлений, но потом показалось, что это нецелесообразно, потому что серебро забирает на себя слишком много света и отвлекает много внимания. Но эффект был столь потрясающим, что Селия не смогла от него отказаться и оставила его для повседневной носки.
— Кое-кто не может оторвать от тебя глаз, моя дорогая, — замечает госпожа Падва, неуловимо наклоняя свой бокал в сторону двери, где, со сведенным за спиной руками, в сторонке спокойно стоит Марко.
— Возможно, он любуется творением Ваших рук, — говорит Селия, не оборачиваясь.
— Готова поспорить, что его больше интересует содержимое, чем платье.
Селия лишь смеется, но она знает, что госпожа Падва права, поскольку весь вечер чувствует взгляд Марко, буквально прожигающий ей спину, и девушке становится все сложнее его игнорировать.
Его внимание отвлекается от Селии лишь однажды, когда Чандреш опрокидывает тяжелый хрустальный бокал, чудом не сломав один из канделябров, проливая красное вино на золотую парчовую скатерть.
До того, как Марко успевает среагировать, Селия встает со своего места и подхватывает бокал, не касаясь его, эту деталь может заметить лишь Чандреш. Когда она убирает руку, стакан опять полон, а на скатерти нет ни пятнышка.
— Ах, я растяпа, — шепчет Чандреш, глядя осторожно на Селию перед тем, как вернуться к разговору с мистером Баррисом.
— Ты могла бы стать балериной, — замечает госпожа Падва Селии. — Ты прекрасно стоишь на ногах.
