Оба императора засмеялись вслед за ним. Накатада чувствовал себя перед ними совершенно свободно и, вызывая всеобщее восхищение, направился на своё место.
За ним за получением рифм подошёл, радуя своим видом собравшихся, Судзуси. Когда же показался Санэтада, императоры пришли в изумление:
— Каким же образом такой закоренелый затворник пожаловал к нам? Его приход — событие поистине исключительное!
— Он ни за что не хотел приходить сюда, — сказал царствующий император.
— Прискорбно, что он ведёт такую жалкую жизнь, когда мог бы добиться блестящего успеха. Накатада всегда сожалеет об этом, — заметил император Судзаку.
Когда наступила вторая четверть часа лошади,[314] вручили темы для сочинений студентам. Это были молодые люди невысоких рангов, не выше пятого-шестого. Студенты уселись в середине зала, где все могли их видеть. Справа и слева от них находились два надзирателя. Тех, кто расположился слишком далеко, пригласили сесть поближе. Все глаза устремились на студентов. Императоры хвалили тех из получивших рифмы, кто ничем не выдавал своего волнения. Те же, которые, сочиняя стихи, явно мучились, чем вызывали смех, испытывали страх и не могли держаться достойно. Императоры тоже сочиняли стихи. Принцы и сановники писали, подчиняясь вдохновению. Второй сын императора Судзаку, рождённый императрицей-матерью, отсутствовал: тяжело заболев, он принял монашество и удалился жить на Западную гору. Присутствовали Четвёртый принц от госпожи Дзидзюдэн и Пятый от императрицы-матери. Седьмой принц и средняя дочь от госпожи Дзидзюдэн на пир не пришли. Девятый принц, сын наложницы высокого ранга, был ещё слишком молод, и по этой причине его не позвали. Из сыновей императора Сага трое находились в свите царствующего императора. Перед императорами поставили столики с едой. Литераторам и музыкантам тоже преподнесли угощение. Затем императоры заиграли на кото, а придворные вторили им на флейтах, а виртуозы из Музыкальной палаты замечательно исполняли различные произведения.
Студенты должны были окончить стихотворения в час обезьяны.[315] Некоторые из них успели даже красиво переписать свои стихи, другие же еле-еле сочинили половину. Эти последние в замешательстве разводили руками, некоторые из них в отчаянии падали на пол, не доходя до места, где сидели государи. Все эти проявления разнообразных характеров являли собой любопытное зрелище.
Вечером подул ветерок, и лепестки цветов посыпались, как снег.
Накатада преподнёс своё сочинение. Он был в полной форме, с колчаном на спине, головной убор его был усыпан лепестками. Красивым голосом, громким и полным достоинства, он назвал себя:
— Фудзивара Накатада, генерал Правой личной императорской охраны.
— Замечательный чтец пробует голос, не так ли? — улыбнулся император Сага.
Накатада спокойно вернулся на своё место. Все представили свои сочинения, которые тотчас передали Накатада. Он начал читать их, и глаза всех присутствующих, начиная с императоров, устремились на него. Он совершенно не смущался. «Человек до такой степени твёрдый, ни перед чем не робеющий. Почему же несколько дней назад он так пал духом? Должно быть, потому, что он любит принцессу более всего на свете», — думал император Судзаку.
Самые лучшие стихи велели читать Накатада, а его собственное сочинение читали императоры. Внесли чаши с вином. Все поздравляли Санэтада с прекрасными стихами. Император преподнёс чашу Суэфуса.
Начались развлечения. Император Судзаку написал тему для сочинения стихов на японском языке: «В старости наслаждаюсь весной» — и передал бумагу императору Сага. Тот, взяв чашу, обратился к царствующему императору:
— Каждой весной
Снова белеют цветы
И белеет моя голова.
В этом году показалось,
Что снегом покрыло её.
Царствующий император ответил:
— В то время, что жил
Я в Весеннем дворце,
Ни разу не видел,
Как снег
Здесь покрывает цветы.
Отрёкшийся от престола император Судзаку сложил:
— Проходят года,
И белеет моя голова.
Но каждой весной
Прихожу я сюда
Любоваться цветами.
Принц Сикибукё произнёс:
— Столько цветов,
Что ломятся
Ветви деревьев.
Снег небывалый
Рощу усыпал, —
и передал чашу Пятому принцу. Тот сказал:
— Мне стихотворения не сложить, — и передал чашу принцу Накацукасакё, который произнёс:
— Все малые ветви
Цветами покрылись.
И глядя на них,
Старый ствол
С каждой весной молодеет.[316]
Принц Хёбукё прочитал:
— Когда-то жалели,
