Пусть он в своей берлоге остается: У злобы с красотою счетов нет. Зачем искать опасности? Живется Тем хорошо, кто чтит друзей совет. Ты назвал вепря. Я затрепетала За жизнь твою, и сердце горе сжало. Ведь ты заметил, как я побледнела! Ведь ты прочел в глазах невольный страх? Я на землю упала, помертвела, Ты на груди лежал в моих руках И чувствовал в груди моей биенье. Не мнилось ли тебе землетрясенье? Там, где любовь, — на страже ревность злая, И в мирный час коварно, то и знай, Тревогу и мятеж подозревая, Она кричит: 'Измена! Убивай!' Покой любви она безумно рушит: Так сильный дождь и ветер пламя тушит. Разведчик злой, шпион, доносчик ярый, Противный червь, грызущий вешний цвет, О сплетница, о ревность, знамя свары, Предвиденье, а чаще — злой навет, — Она стучит мне в сердце и пророчит, Что смерть отнять возлюбленного хочет. Перед глазами — страшная картина: Взбешенный вепрь… Поверженный клыком, Ты на спине, в крови… Близка кончина, И на цветы струится кровь ручьем, И, чувствуя, кого они теряют, Цветы головки грустно опускают. Что сталось бы в подобный миг со мною, Когда боюсь намека одного! Кровь сердца бьет горячею волною, И ужас вещим делает его; И, если завтра ты пойдешь на зверя, Мне скорбь твердит, что ждет меня потеря. Но если так охота неизбежна, Гонись за робким зайцем, за лисой Пронырливой, косулей быстробежной; Преследуй их в обрызганной росой Густой траве. На лошади горячей Несись им вслед со сворою собачьей. Когда тобою вспугнут вдруг зайчишка, Заметь, как он, скрываясь от беды, Быстрее ветра мчится прочь, трусишка, Скрывается и путает следы, Бросается в проломы стен, проходит По лабиринтам и врага изводит. В стада овец вбегает он порою, Чтоб обмануть их запахом собак, Иль к кролику метнется землерою, И тут молчит запыхавшийся враг; А то бежит к оленям он в кочевки! Страх будит ум, опасность — все сноровки. Там, где смешал он запах свой с другими, Сбит с толку нюх разгоряченных псов; Смолкает лай. Но вот открыто ими, Что спутан след. На сотни голосов Тогда они взвывают. Вторит эхо, Как будто там еще одна потеха. Тем временем зайчишка на пригорке, На задних лапах. Слух насторожен: Оплошны ли враги его иль зорки? Вот громкий шум опять услышал он. Ах, с чем тогда сравнится дух печальный? Так звон больной внимает погребальный. Как жалок он в беспомощной тревоге! Как он бежит, зигзагами кружа! Терновник злой до крови ранит ноги. Чуть шорох, тень — и замер он, дрожа. Беду сдавить тот может, кто несчастен, Но раздавить совсем никто не властен. Лежи спокойно, слушай продолженье И не борись. Теперь тебе не встать. Чтоб отвратить от вепря, поученье —
