– Опять скандалили, – сделала я неутешительный вывод, но вздохнула с облегчением.
Ритка в сердцах покинула квартиру, и Севка тоже, должно быть, из вредности, не заперев дверь. Взгляд мой внезапно остановился на ярком цветовом пятне: на рыжей плитке пола выделялась красная тапка, красная в мелкую зеленую клетку. И тапка валялась не просто так, она была на ноге, подозреваю, Севкиной, раз это папина тапка и Севка ее давно облюбовал. Выходило, что сам Севка зачем-то улегся за барной стойкой, из-за которой и торчит нога. Он что, там спрятался? Нет, это форменный сумасшедший дом. Пора разъезжаться.
Я решительно направилась к стойке, заглянула за нее и почувствовала, что с меня хватит. На сегодня, вне всякого сомнения, потому что это даже с моим невезением никуда не годится.
Севка лежал лицом вниз, вытянув перед собой руки, затылок его был похож на треснувший арбуз, кровь разлилась вокруг головы, точно Севка устроился в клюквенном сиропе.
– Мама моя, – сказала я с отчаянием и грохнулась на пол.
Я категорически не хотела открывать глаза, но пришлось, потому что Стас бил меня по щекам весьма невежливо, да к тому же больно.
– Маня… Маня, посмотри на меня, – звал он жалобно, но по щекам продолжал колошматить. Пришлось очнуться.
– Он здесь? – спросила я, по-прежнему не открывая глаз.
– Здесь, – ответил Стас со вздохом.
– Мертвый?
– Ты ведь никогда не испытывала к нему родственных чувств. Верно?
– Это не я его, – поторопилась заверить я.
– Конечно, не ты, я сказал в том смысле, что особо горевать тебе не из-за чего.
– С ума сошел? – возмутилась я. – Человека убили.
– Ты, главное, береги нервы. Убили и убили, чего теперь…
– Как-то странно ты рассуждаешь.
– Я беспокоюсь за твое душевное здоровье. Два трупа с интервалом в полтора часа слишком даже для моих нервов, а ты такая хрупкая… Не смотри туда, смотри на меня.
– Ты милицию вызвал?
– Пока нет.
– Почему?
– Потому что не знал, что произошло.
– А теперь знаешь? – съязвила я.
– Парень лежит здесь довольно давно, кровь уже запеклась. Выходит, убить его ты никак не могла, значит, улики уничтожать не надо, и можно смело звонить в милицию. – С этими словами он набрал 02, стал изъясняться с дежурным, и тут раздался топот, и милиция, как по волшебству, возникла в нашей кухне, вызвав у меня прилив гордости за родные органы. Прибыли они в рекордно короткие сроки, не иначе как на ракете. Но гордость тут же сменилась другими чувствами, потому что дюжий дядька заорал:
– Руки за голову, быстро!
Двое прибывших с ним тоже заорали, а я только покачала головой, уже догадываясь, что нас ожидает.
– Я звонил в милицию, – добросовестно держа руки над головой, заявил Стас. – Ваш дежурный все еще нас слышит. Сделайте что-нибудь! – рявкнул он в трубку. – Эти психи тычут в нас оружием, еще пристрелят, чего доброго.
Что мог сделать дежурный, для меня было не ясно, как, должно быть, и для него, однако вопль имел положительный результат, злобный дядька выхватил у Стаса из рук телефон, гаркнул:
– Да… – После чего страсти пошли на убыль, ему что-то сказали, он что-то ответил, посмотрел на нас, потом махнул рукой, буркнул: – Хорошо. – И вернул телефон Стасу. – Рассказывайте, – предложил он без всякого к тому желания.
И Стас начал изложение, а я залпом выпила два стакана воды, после чего присоединилась к нему, я имею в виду свой рассказ.
К моменту, когда мы закончили, в квартире появились еще люди, в основном мужчины, по виду очень деятельные. Приехала также женщина, наклонилась к Севке, произнесла мудреную фразу и отбыла восвояси. А нас вновь начали расспрашивать. Мне достался молодой человек лет двадцати восьми – высокий, худой и ослепительно рыжий. Веснушки сияли на его физиономии, а шевелюра рождала ассоциации с костром в ночи.
Я подробно рассказала ему о том, как приехала, как обнаружила незапертую дверь, как позвонил Стас и как я увидела Севку. К моему удивлению, я его интересовала мало, спрашивал он в основном о Ритке. Как долго они были знакомы с убитым, дружно ли жили, ссорились, и если да, то доходило ли у них до драки. Через двадцать минут я почувствовала беспокойство, а еще через полчаса настоящую панику. Не зря они Риткой интересовались. Самое плачевное, помочь ей я ничем не могла. Соврать, что жили они с Севкой душа в душу, и то не могла, от их воплей у соседей стены дрожали.
Меня оставили в покое, разрешив посидеть в гостиной, но стало даже хуже, потому что внимания на меня они не обращали, говорили откровенно, а то, что я узнала, меня совсем не порадовало.
В 14.15 соседка услышала дикие вопли из нашей квартиры. Время она помнит точно, потому что смотрела телевизор, фильм только-только начался. Кричали минут пятнадцать, она сделала звук погромче, потом все стихло, но стоило ей убавить громкость, как вновь заорали. Сколько это продолжалось, сказать не
