– В последний раз осмотрим все комнаты, – сказал я ему, и мы снова взялись за свои поиски, правда, теперь действуя по-отдельности. Я направился в левое крыло, а Виктор спустился на первый этаж по мраморной лестнице.
Я уже совсем было отчаялся, как заметил одну неприметную комнату, дверь в которую, остававшуюся в тени, в прошлый раз разглядеть мне не удалось. Я слегка подтолкнул ее, и она отворилась. Мне не хотелось идти во тьму, и я поднял с консоли подсвечник с тремя свечами. Невольно я пожалел, что не взял с собою Кинрю.
Я передвигался по комнате, почти что на ощупь. Кажется, она использовалась здесь в качестве кладовки. Тени от свечей плясали на стенах. Неяркий свет слегка озарил тесное помещение. В углу на полу темнела чья-то фигура. Я подошел поближе и направил свет в ее сторону. Теперь я мог заключить, что вижу перед собою чье-то мертвое тело. Мне бросились в глаза пюсовый фрак и панталоны с лампасами.
– Не успели! – вырвалось у меня.
Я склонился над трупом, и пламя свечей озарило испуганное лицо Матвея с отвисшей губой и остекленевшими глазами. Горло у жертвы было с ловкостью перерезано. Мне показалось, что я стою в луже крови, и я отшатнулся. К счастью я не успел весь перепачкаться.
Теперь я не знал, что делать дальше. Не дожидаться же прихода полиции! Я, конечно, сумел бы уладить это дело, но как быть со временем?
В конечном итоге я все же посчитал, что лучше всего пока не оповещать собравшихся о своей печальной находке, а поспешить убраться отсюда подобру-поздорову. Я прекрасно понимал, что подозрение в убийстве прежде всего падет на меня, так как именно меня видели в обществе Воротникова последним, да и игра протекала у нас не слишком гладко! А чего только стоил наш конфиденциальный разговор, привлекший к себе всеобщее внимание!
Я огляделся по сторонам, везде мне мерещился убийца. Тем не менее я вышел из комнаты, поплотнее прикрыл дубовую дверь, поставил на место подсвечник и отправился на поиски Заречного, которого повстречал в буфете. Виктор уже закончил осматривать первый этаж. Выглядел он разочарованным.
– Ну как успехи? – поинтересовался у меня Виктор. – Почему ты так побледнел? Лицо у тебя белее мела!
– Мы немедленно уезжаем отсюда! – воскликнул я.
– Что-то случилось? – встревожился мой старый товарищ.
– Большие неприятности!
– Но…
– Не спрашивай меня ни о чем! – перебил я его. – Я все объясню тебе по дороге.
Мы наспех распрощались с хозяином, сели в карету, и я велел кучеру везти нас по адресу, что мне накануне указала Мариша.
– Ну как, Яков Андреевич, отыгрались? – осведомился Кинрю, потягиваясь. Он сладко дремал в карете все это время.
– Ага, – усмехнулся я. – Да еще как!
– Да что же произошло? – недоумевал Заречный.
– Нашел я нашего Гастролера, – ответил я.
– Так в чем же дело? – изумился Виктор. – Почему мы тогда убегаем отсюда, как преступники? Почему ты его ни о чем не выспросил? Или я чего-то не понимаю?
Глаза у Кинрю сверкнули, знакомым мне огоньком.
– Неужели человек в бурнусе? – догадался он.
– Какой еще человек в бурнусе? – возмутился Заречный. – Господа, не говорите загадками!
– Господина Воротникова мы больше никогда не увидим, – констатировал я печально. – По крайне мере, в живых.
– Как?! – воскликнул Заречный. – Не может быть! Мы же только около часа назад…
– Вот именно, – ответил я. – Убийца меня опередил, и я не успел Матвея ни о чем расспросить.
– Совсем ни о чем? – протянул японец разочарованно.
– Он только подтвердил, что его нанял какой-то опасный человек для того, чтобы Строганова обыграть. Остальное обещал в экипаже рассказать. Да, видно, не судьба! Единственная надежда на то, что нам удастся отыскать что-нибудь в его квартире, если, конечно, Черный человек не опередит нас и здесь.
– Какой еще Черный человек? – продолжал удивляться Заречный. – Яков, ты когда-нибудь расскажешь мне все по порядку?!
– Все, я, к сожалению, не могу! Но речь идет об убийце, который охотится за мною.
– Отличненькое дельце! – воскликнул Виктор.
– Дело к тому же осложняется тем, что так или иначе придется объясняться с полицией. Хотя это, конечно, отнюдь не самое страшное, – заметил я и передал своему товарищу пятьдесят тысяч.
– Яков, но это же твои деньги! – смутился Виктор. Я видел, что в его душе боролись противоречивые чувства.
– Бери! – Я хлопнул товарища по плечу. – Они попали к мошеннику бесчестным путем, и я просто- напросто возвращаю тебе награбленное. С моей стороны в этом случае тоже, некоторым образом, без ловкости рук не обошлось, – усмехнувшись, добавил я.
Экипаж остановился, и мы вышли на улицу. Это был не самый блестящий район столицы, но тем не менее кое-где попадались комфортабельные дома.
Квартира, которую снимал Матвей, располагалась в одном из самых лучших особняков.
Я предложил подняться в нее с черного хода, (если, конечно, ключ, который мне одолжила горничная Заречного, подойдет к замку) для того, чтобы не объясняться с хозяйкой. Со слов Мариши мне было известно, что дама она неуступчивая и раздражительная, по каждому поводу впадающая в истерику. Вряд ли мне удалось бы найти с этой особой общий язык. Да и ночное время не располагало к общению!
Кинрю и Заречный согласились с моими доводами. Лестница, ведущая в дом, оказалась скользкой, и я едва не вывихнул себе ногу, поднимаясь по неровным ступеням. Кинрю прихватил с собой фонарь, который по такому случаю одолжил у кучера.
Дверь, разумеется, была заперта. Во всем доме горело только одно окно, но, по моим предположениям, оно находилось не в квартире Воротникова. Я порылся в карманах и охнул:
– Неужели забыл?!
– Яков Андреевич, а в бумажнике вы смотрели? – осведомился Кинрю, никогда не теряющий головы.
– Ну конечно же, – вспомнил я. – Я переложил его в бумажник, когда рассчитался с Воротниковым.
Я извлек сафьяновый бумажник из внутреннего кармана, достал из него ключ и попросил японца мне посветить. Он вы – полнил мою просьбу, но, к великому сожалению, мне это не по – могло. Ключ абсолютно не подходил к замку. Вероятно, Матвей к этому времени успел уже его поменять.
– Что будем делать? – спросил Заречный, которого ужасно увлекло это новое приключение. В подобном мероприятии ему еще участвовать не приходилось.
– Думаю, замок придется ломать, – пожал я плечами и оглянулся на Кинрю. У него это получалось лучше всего.
Японец кивнул, и глаза его словно говорили: «Ломать так ломать!»
Иной раз мне приходила в голову мысль: а что бы я делал без своего золотого дракона?
Кинрю снял с пальца кольцо, то самое, с выдвигающейся спицей. Одним движением руки он приоткрыл дверь, которая мне представлялась вратами к свету. Под светом я, разумеется, понимал искомую мною истину.
Дверь отворилась, и мы вошли.
Матвей снимал роскошную трехкомнатную квартиру, обставленную по последнему слову моды немного тяжеловесной мебелью. Я и сам понятия не имел, что собираюсь найти в этих палатах, обустроенных хозяином в стиле ампир. Однако принялся за обыск с особой тщательностью. Я и не надеялся обнаружить здесь утерянную переписку, но уповал на то, что мне удастся отыскать в этом обиталище покойного шулера какой-нибудь намек на то, в каком направлении двигаться дальше.
Кинрю взял на себя спальню, Заречный – гостиную, а я принялся за кабинет, который, как я полагал,
