стал. Не приучены.
– Лунный Дракон, даже властители входя в палату повелителя опускаются на колени…
– Я не властитель, Чегай. И не проситель. В первую очередь – даже не дракон. Я человек. И не привык вставать на колени.
– Но… Но тогда тебя не допустят в палату Повелителя, – растерялся Чегай.
– Помнится, никто туда и не напрашивался, – дойдя до дверей дома, я обернулся к Чегаю и посоветовал: – Ты иди, поешь спокойно. А я пока погуляю.
Только выйдя из дверей дома рода Че, я сообразил, почему постоянно испытываю чувство неуютственности. На моем поясе не было ольхона! Ни ольхона, ни ножен. В первый момент я хотел вернуться и поискать в комнате, но потом махнул рукой – найду, когда вернусь. А пока добегу до Ирены…
Отполированная до блеска улица за пару минут вывела меня ко вторым воротам. С этой стороны Небесного Города никто запирать их не удосуживался, и распахнутые створки срослись с камнем мостовой. Дорога от ворот еще метров пятьдесят тянулась прямо, а затем сворачивала за скалу. Справа от нее вились на утоптанной серой земле чахлые кустики, а по другую сверкало мелкой рябью озеро. У него, на самом берегу, сидела на корточках и полоскала что-то в воде девушка, которую мне нетрудно узнать даже со спины…
– Привет заречанам… – тихонько сказал я.
Девушка встала, поворачиваясь ко мне, начала было поправлять мокрой рукой волосы, но внезапно охнула, узнавая, и кинулась ко мне.
– Дракон! Лунный Дракон! – Ирена обняла меня с совсем не девичьей силой и внезапно расплакалась. – Ты пришел, Лунный Дракон… Ты пришел…
– Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе, – выдал я непереводимую для этого мира сентенцию и легонько отодвинул ее от себя. – Ну что ты, Иришка… И вообще, что с тобой?
Она была все в той же изрядно ободранной рапсодии, но с запястий ее исчезли красные шерстяные браслеты, не было красного пояса, пропал куда-то ольхон…
– Что это? – я поднес к глазам белые, еще не успевшие загореть запястья.
– Ничего! – она отдернула руки.
– Какое ничего?! Я что не вижу? – девушка попыталась вывернуться из моих объятий, но безуспешно. – В чем дело? Говори!
– А ты не знаешь? Право на алые запястья есть только у властителей. Право на ольхон есть только у властителей. Право жить в стенах города есть только у властителей. А я – заречанка. Просительница. Смертная. – Она вырвалась из моих рук, отскочила в сторону и выкрикнула сквозь слезы. – Ты гость, а тоже без ольхона ходишь.
Инстинктивно я опустил руку на пустой пояс и ощутил, как закипает в душе злость. Получается, мой клинок ночью украли?
– Подожди меня здесь, – не очень вежливо бросил я и развернулся к дому Че.
До дома доходить не понадобилось: Чегай бодрой трусцою мчался мне навстречу и заголосил, едва только увидел.
– Лунный Дракон, Лунный Дракон! Повелитель ждет нас…
– Где мой ольхон? – перебил я его.
– А по… не я… А-а… – забормотал он нечто неразборчивое, но наконец справился с буквами: – П- просителям нельзя носить оружие в Небесном Городе…
– Как ты мог, Чегай? – наклонился я к самому его лицу. – Как ты мог украсть оружие своего товарища? Как ты мог отобрать оружие у девушки?
– Смертным нельзя иметь оружие в Небесном Городе… – заладил он одно и тоже.
– Она же осталась одна, Чегай. А если бы ей пришлось защищаться? От кого угодно…
– Если кто-либо из властителей пожелал что-нибудь от нее, то для простой смертной должно быть счастьем…
В следующий миг моя рука сжалась у него на горле. Чегай хрипел, выпучив глаза и судорожно пытался освободиться. Услышать про подобное, чуть ли не брезгливое отношение даже не ко мне, а к Ирене, девчонке, прошедшей путь настоящего мужчины, сражавшейся рядом со мной, бок о бок, рисковавшей ради меня, потерявшей своего деда, своего любимого, и выстоявшей – и со стороны кого? Кучки горных дикарей, воображающих себя пупами вселенной! В душе вскипела лютая ненависть.
– Жалко, охотников я перебил. Было бы интересно посмотреть, как вы забираете у них копья. Но теперь уже поздно… – я отпустил его и холодно спросил. – Где мой ольхон?
– У Наместника… – прохрипел Чегай, схватившись за горло.
– Где его найти?
– У тех ворот, через которые ты вошел… По другой улице, первая дверь.
– Хорошо… – интересно, и когда этот мальчишка успел переродиться в самодовольного властителя? Ведь был же нормальный парень… – Чегай, скажи мне: когда я остался один отбиваться от шери… Там, в Горных Садах… Почему ты вернулся?
Парень ответил не сразу. С минуту он пытался найти ответ, а потом просто пожал плечами:
– Не знаю…
Почему-то после этого ответа вся злость к мальчишке улетучилась.
