в свободные минуты я обязательно буду над ним издеваться.
– Не дуйся. Лучше дай мне капитанские полномочия.
– Чего?! Зачем еще тебе полномочия? /'Спасибо, я уже поняла, что ты не заикаешься, когда взбешен или взволнован'/.
– Потому что обшивка уже почти восстановлена, а значит, нам пора лететь. А значит, нам нужен лучший пилот. Намек ясен? В рубке стало очень тихо, в глазах у Синдзи плясали отблески приборных панелей, там были негодование и обида, а еще – сомнение.
Он просто не понял, что у него нет выбора.
– Давай быстрее, мы на кино и так много времени извели. Командуй виртуалу.
– «С-сегоки».
– Слушаю, Синдзи.
– Передать летные п-полномочия… Он запнулся и посмотрел на меня. Ах да, я невоспитанная девочка.
– Меня зовут Аска. Синдзи кивнул вместо «будем знакомы» или «очень приятно». Он тоже невоспитанный мальчик, но впрочем, ситуация и не обязывает.
– П-полномочия – Аске.
– Принято, Синдзи. Я бесцеремонно уселась на ложемент.
– «Сегоки», низкоуровневую настройку реактора на второй экран, векторные данные возможных прыжков – на пятый. Остальное обсуждаем уже в синхре. И интерфейс синхронизации давай сразу, ага?
– Принято, Аска. Я тонула, копье легко пробило мне разум, и ускользающим краем человеческого сознания я зацепилась за картинку: Синдзи вышел из рубки. Извини, парень, зато у тебя есть цель жизни и корабль.
Унижение в обмен на сохранение того и другого – не самая крупная плата. Ты уж мне поверь.
*Глава 4*
Вокруг меня кипел незнакомый мне фрегат – мощный, великолепный, ослепляющий. Бурлящая сущность машины вливалась в меня, насыщая болью и восторгом, скрепляя намертво человека и корабль. Я висела в огромном силовом пузыре, я ощущала чужую мощь, и на языке вертелся горький привкус одного- единственного слова: /'Измена'/. Прости, Красная, но это слишком великолепно. Прости, Красная. Наверное, так изменяют любимому в ночь после его похорон – черт, красивым, наверное, был мир, когда чувства что- то значили, и были кладбища и обряды. Восторг от краха условностей, горечь собственных противоречивых чувств, страсть – все это влилось в наш век вот сюда. Звезды и я. Но – хватит. Реактор, силовые пилоны, энергетические контуры, оружие – я перебрала сознанием корабль, и в каждой крохе, в каждой чешуйке живого металла нашлась частичка потрясающего гения, и самое время испытать эту гениальность. В конце концов, я – пусть и себе самой – пообещала сохранить и цель жизни, и корабль. Везет тебе, Синдзи.
– «Сегоки», радары. Объект – «Тень». Хватит играть в прятки. Вакуум поплыл прочь, сфера камуфляжа звякнула в сознании, и сквозь мельтешение глыб я увидела его – колышущийся призрак из мрака, а уже секундой спустя что-то острое взрезало мне голову над бровями.
– Активный сканирующий сигнал. «Сегоки» обнаружена, Аска. Ну и ладно. Дюзы к врагу – и вперед.
– Прицельный маркер главного калибра. Обнаружен энергетический всплеск… Скрипнув зубами, я ушла вниз в самый последний момент – как раз перед тем, как восемнадцатикилограммовая болванка главного калибра смела астероиды на много сотен километров впереди. Что ж, раз пленных брать не будут… Я напружинила ноги и нырнула в туннель, пробитый сверхдредноутом среди астероидов. Там таяли распыленные обломки, и щитам стало больно. Железо впивалось в них, но это была ерунда, а вот пятки уже серьезно припекало огнем носовых батарей «Тени», и я рискнула отвлечься и посмотреть, как там дела у преследователя. «Тень» сокращала расстояние. Огромный кусок тьмы испарял астероиды щитами, все больше звезд исчезало за его тушей, все ближе становился момент, когда он безошибочно наведет главный калибр. А я не смогу увернуться из-за перегрузки. /'Да ладно'/. Мы шли уже прилично быстрее скоростей пуска торпед и ракет, так что всю лишнюю энергию я переправила на кормовую защиту – взрывов можно не бояться, но и прыгать со щитами на корме не выйдет, потому что изнанке непременно нужна моя голая задница. Такой вот изврат. Срочно что-то надо сделать, потому что ты быстра, «Сегоки», но если не прыгать – «Тень» быстрее. В упор не пойму почему, но быстрее. И перегрузка-то нарастает… /'Перегрузка'/. Это страшное слово, и я вспомнила один из своих умозрительных трюков времен космоходки.
– «Сегоки», заряжай «линейку». Мне за этот трюк поставили «F» и позорили при всем классе. Быдло смеялось, а вот отличники – нет, хоть каждый из них и рад был зарыть выскочку Сорью. Просто умницы все понимали, что рыжую распекают не за само решение, а за чудовищный риск. Риск в космоходном училище, увы, не преподавали.
– «Сегоки», максимальная перегрузка? Время – от секунды до трех.
– Предельная или эффективная? – уточнила виртуалка.
– Эффективная, разумеется. Хотелось бы стрелять и прыгать сразу после. Ноги чертовски жгло, а мышцы уже так прямо подводило: я шла почти у предела крейсерской скорости.
– Восемь тысяч g… /'Пффф… Хватит вроде'/.
– … Внимание! Внутри фрегата эта перегрузка не может быть полностью поглощена. А, черт. Я вызвала карту энергетической защиты корабля и ощутила, как вскипает мозг. «Сегоки» глотала пустоту, глотала возрастающую мощь батарей «Тени», а я считала и считала, но по всему получалось, что защитив только трюм и жизненные отсеки, лично я все равно получу около трех секунд сорокакратного «же». /'Выдержишь?'/ В животе пекло – то ли реактор, то ли один из ночных кошмаров космонавта: хоть грави- поле карлика, хоть сверхтяжелая планета, хоть сбрендивший генератор поля тяготения… Все мы боимся бешенства невидимой силы. Конечно, можно распределить, и «нагрузить» трюм, но там экипаж. Мой экипаж. Оно ведь какое дело: в мульти-классе капитан физически не может отвечать за всех, это просто так придумывают фанатики офицерской чести. А вот сингл жесток к совести – или ты один на один с кораблем и третьи лишние, или бери на себя все. Самое время потерзаться выбором – среди звезд, среди астероидов, с Его Тенью на хвосте. Я хохотнула.
– «Сегоки», прими схему перераспределения компенсаторов. А вот тебе координаты для прыжка.
– Принято, Аска. Внимание! Анализ показывает… /'Еще бы»./
– Заткнись. Просто заткнись.
– Зафиксирован… Я не стала дожидаться и увела себя в сторону – заодно проверим компенсаторы. Второй выстрел из «линейки» прошел совсем близко, я едва успела поймать включенным щитом кипящие обломки железа. И железо появилось во рту – много-много теплого, терпкого железа. Мое маленькое тело на кресте ложемента сейчас неплохо получило. /'А ведь это всего//-навсего//семнадцать «жэ''/, – напомнила я себе. Звезды неслись мне навстречу, а я все колебалась. Одно дело – бравировать перед преподом и другими курсантами, а другое – переносить выкладки с голо-доски в реальность. Все же школа готовит нас к жизни, которой не существует. /'Самое время для цинизма»,/ – подумала я и распорядилась:
– Сверхмассивную торпеду к бою, задержка шесть секунд.
– Принято. Введите координаты…
– Залп прямо перед собой, отклонение от курса на минус ноль-ноль три.
– Не рекомендуется, взрыв…
– Завали пасть. Пожалуйста. Ты слишком хороша, «Сегоки», но я – не этот мямля.
– Пуск! Голову раскололо. Торпеда без отдачи рванула вперед, она ползла медленно, едва шла, лишь немного быстрее меня, и уже осталось четыре… Три. Две. Одна. В шестистах метрах передо мной вакуум вспенила недолговечная черная дыра. Моя скорость, мое ускорение, плюс ее гравитация, минус везение, умножить на дерьмовость моей личной кармы, в которую я не верю… Короче говоря, физики всплакнули, а меня выпороли при всем классе, и отличники не улыбнулись даже. Ни один. Корабль почти прошел зону сверх-гравитации, с меня будто заживо содрало кожу, а потом меня развернуло вокруг собственной головы, и вот это уже было по-настоящему – «Ауч!» Будто каждую клеточку посадили на крючок, каждый крючок –
