глубоким стариком, хотя должен был пройти не менее двух курсов омоложения. Кожа обтягивала лысый череп, особенно рядом со ртом, где губы обнажали белесые и беззубые десны. Седые волоски рядом с большими, оттопыренными ушами, пергаментно-желтыми, казались солнечным блеском на позолоте. На старике был оранжевый комбинезон, в руках - большие садовые ножницы и брезентовые рукавицы.
Старец Иеремия подозрительно моргнул голыми веками и прошамкал:
- Как вы сюда попали? Я вроде бы запирал наружную дверь.
- Я шел, шел и вот пришел! - радостно возопил И. - Я - коллекционер древностей, раритетов, собиратель старинных почерков!
Ева предупреждала, что в общину не принимают чужаков, так что с просьбой о причащении к таинству Святого Круза можно было и не соваться. По опыту И знал, что, чем глупее предлог, тем охотней люди верили в его подлинность. Лучше всего шли страховые агенты, продавцы пылесосов и домашних роботов или что-нибудь совсем экзотическое, типа скульпторов по ногтям или борцов за чистоту родной речи.
Пока старец переваривал сообщение, пожевывая черепашьими деснами, И подпорхнул к нему и извлек из кармана пиджака кисточку, пузырек с тушью и лист чистейшей бумаги.
- Что может быть благородней искусства каллиграфии, коллега! В наш технологический век почти все забыли, как отрадно видеть выводимые на чистом листе литеры. Редко и встретишь человека, способного начертать что-либо, кроме закорючки на заборе или гнусного вида граффити. Вы, как я слышал, еще причастны нашему прекрасному деланию. Прошу вас, умоляю, не откажите мне в образце вашего почерка.
Говоря это, И подтолкнул старца к конторке и выложил бумагу перед ним. При этом он не переставал щебетать:
- Я, персонально, предпочитаю утонченное иероглифическое письмо. Однако недостаток иероглифов в том, что их, ха-ха, просто не напасешься. То ли дело буквы, изумительные, волшебные буквы, складывающиеся то так, то эдак, то в совсем невероятных сочетаниях. Сдается, в последнее время их власть недооценивают, а зря...
- Что я должен написать? - перебил ошеломленный старец.
И всплеснул руками и втиснул в дрожащие пальцы Иеремии кисточку, уже смоченную в туши.
- Это абсолютно, совершенно не важно. Главнейшее - почерк. Да вот напишите хоть А и Б.
Старец, послушно дрожа кисточкой, вывел на листе шаткое АБ. Буквы И, конечно, между А и Б не было.
'Как это характерно', - пробормотал И без грамма прежней напускной веселости.
- А? - удивился старец.
- Б! - мрачно буркнул И. - Все, проехали. Спасибо за проделанную работу, коллега.
- Это все? - еще сильнее удивился старик.
- Все.
- Я могу идти?
- Можете.
Старикан в изумлении покачал головой на длинной морщинистой шее и принялся долго, тщательно разворачиваться на негнущихся от ревматизма ногах. Пока Иеремия разворачивался, И подхватил кисточку, влепил между кособокими А и Б маленькую буквицу 'и', после чего совершенно школьническим движением пришлепнул сырые чернила к оранжевой спине старца. Бумажка прилипла. Старец замер.
- А теперь, голубь мой шестикрылый, принесите-ка мне регистрационную книгу, - сказал И.
Тон детектива не был тоном приказа, тем не менее старец послушно зашаркал вглубь дома. Бумажка с впитавшимися в оранжевый комбинезон чернилами светилась на его спине, как осенний лист в омуте.
Юрек Огински (дата рождения) - Энтони Хопкинс (дата регистрации)
Мария Любраш (дата рождения) - Мария Стюарт (дата регистрации)
...специально он, что ли, подбирал Марий...
Дитрих Александр Вебер (дата рождения) - Вильгельм Рихард Вагнер (дата регистрации)
Густав Рауш (дата рождения) - Генри Альфред Киссинджер (дата регистрации)
Александра Ковальчик (дата рождения) - Лайза Минелли (дата регистрации)
И так без конца, страница за страницей, больше двух сотен пыльных страниц. Это показалось бы шуткой, если бы многие и многие имена из перечисленных в первой колонке не были на слуху у миллиардов жителей Ойкумены. Это показалось бы подделкой, если бы каждые двенадцать лет, двадцать второго августа по стандартному календарю, запись не выглядела бы чуть по-другому. Нет, те же имена с датой рождения слева, те же земные знаменитости и дата регистрации справа, но... Уж кто-кто, а И, старательно изучивший тысячи образцов почерка, знакомый с алфавитами нынешними, былыми, исчезнувшими и вовсе не существовавшими, с равной легкостью орудовавший кисточкой, мелом, резцом и лазерным карандашом - уж он-то без труда мог отличить сухое канцелярское царапанье перьевой ручки от шикарного, мягкого росчерка гусиного или даже лебяжьего пера. Большая часть записей была сделана пером. Конрад Ольховски, Герберт Брюннер, Марта Шпильцехен и еще десятки - сотни за последние пятнадцать дюжин лет, а ровно столько велась эта книга - записаны были перьевой ручкой. Все население Санта-Круз? Все, зарегистрированные в несчастливый день двадцать второго августа, в годы, кратные двенадцати от начала царствия старца Иеремии? От пожелтевших страниц несло пылью и мышиным пометом. Чернила несчастливых записей выцвели. Чернила остальных выглядели свежими, как будто Иеремия занес имена в книгу не далее, чем вчера.
Детектив устало потер лоб и уставился на старца. Старец благожелательно смотрел на детектива, изредка помаргивая, словно ошалевшая от обилия света ночная птица. Кем бы ни был Иеремия сто восемьдесят лет назад, когда на него рухнул то ли огненный метеорит, то ли нежданное всемогущество, сейчас старик совершенно чокнулся. Бродящая в старце 'и' беспокоила детектива, как слово, вертящееся на кончике языка. Под тяжелым взглядом И старичок тоже занервничал, заерзал и стал похекивать, будто его душила мокрота. Сгорбившись, он оперся руками о конторку. Тощие лопатки задрались. Старец набрал в легкие воздуха, яростно, с клекотом и свистом...
мама не хочу опять переезжать - Майки это Твой-Новый-Папа, тебе там будет хорошо, папа нас любит, боженька нас тоже любит, гляди какой домик - сломанные ставни надо красить краска пахнет сильно, это называется хлев, воду носить с колонки -у Твоего-Нового-Папы борода, Твой-Новый-Папа не любят когда говорят громко ругаются и опаздывают к мессе, у него ремень щелкает больно - не бегать по лужам, кормить корову, ногам холодно, тяжело качать ручку, с неба падают звезды такие красивые прямо как крест над часовней - у Твоего-Нового-Папы новая жена, мама ругается, собирать чемоданы опять переезжать
большой город много дыма, школа огорожена решеткой решеткой металлоискатель большие мальчишки курят траву полицейская сирена много дыма очень много дыма
бьют а ты бежишь решетка карточные фокусы показывал Чмоки - Чмоки взяли пять лет ничего страшного - лотерея беспроигрышная лотерея - мы не воруем помнишь маленького человечка во фраке и с тросточкой мы дарим людям их мечты - Чмоки убили в тюрьме порезали лезвием
это будет самая блестящая афера за всю историю ты жил там ты знаешь как они думают эти сектанты - надо придумать что-то новенькое гляди как он лыбится его звали кажется крузом - ОЗИРиС отваливает бабки всем этим святошам сохранение малых религий блин ты подумай мы малая религия мы переселяемся на новую почву бежим от преследований гы ну разве не смешно вот ослы мы берем бабки и сваливаем - берем бабки и сваливаем - вот козел он и вправду чокнулся зачем тебе это мы же придумали чисто для смеха а он и вправду летит со всеми этими чокнутыми ладно бери свою долю и отваливай псих - звезды вокруг такие красивые что не поверишь не поверишь мама не...
И с новым изумлением смотрел на тощего задыхающегося старичка. Когда-то, больше двухсот лет назад, старичка звали Майком О'Меллори, и он придумал аферу, действительно блестящую аферу. Он придумал новую веру. Общество Защиты Исчезающих Религий и Сект тогда и вправду жертвовало деньги направо и налево - потому что на самом-то деле было еще одной из вывесок Партии Исхода, первым программным пунктом которой значилась неограниченная экспансия в космосе. Под любым предлогом: добыча полезных ископаемых, расселение кишащих, как муравейники, мегаполисов, или вот защита вымирающих культов. Только вперед, без оборудования, на древних кораблях-ковчегах, где искусственная гравитация включалась два раза в сутки, без медицинских служб, на планеты со слабым или почти никаким терраформированием. Общине Святого Круза удивительно повезло. Аксель оказался вполне пригоден для обитания, к тому же, с ними в ковчеге летели еще многие, многие тысячи: адвентисты, иеговисты, жрецы Амона, новые катары, технолобберы и поклонники Бога Дождя Ихмури. Почти все они были упрямы, не склонны к сантиментам и трудолюбивы, как первые американские пионеры. Они организовали маленькие независимые поселения, и вскоре Аксель стал чем-то вроде заповедника экзотических религий.
Однако И удивляли не эти, вполне общеизвестные, факты. Непредсказуемость человеческой природы - вот что беспокоило его. Майк О'Меллори должен был сбежать с добытыми в ОЗИРиСе деньгами. Вместо этого Майк О'Меллори бросил приятелей, таких же мошенников, и
