Захлопнув блокнот, я допил остатки кофе, пробормотал что-то благодарственное в адрес пани Маркеты и поднялся в свой номер. В пансионе «Alt Straninger» их было всего четыре. Я заметил, что заведение пользуется популярностью: пока я завтракал, несколько человек успели подойти к двери и расстроиться, увидев табличку «Свободных комнат нет». Мой номер издательство забронировало заранее, как и остальные три комнаты в других трёх пансионах и отелях Чешского Крумлова.
Я проверил содержимое рюкзака. Телефон, фотоаппарат, смена белья и футболок: всё на месте. Я закинул туда же зубную щетку и «зарядку» от телефона, в последний раз осмотрел комнату – кровать у стены, крашеный, но не лакированый белый комодик, маленькое окно с десятком крошечных цветочных горшков на внешнем подоконнике. Очень, очень
Приехав вчера уже заполночь, я без проволочек получил ключ от комнаты и, коснувшись подушки щекой, моментально провалился в чёрный тягучий сон.
Правда, через час проснулся в холодном поту – похоже, утомлённый долгим путешествием, разум решил отыграться на мне, отомстив кровавым месивом в сновидениях.
- Нет! – кричал женский голос. Крики быстро сменились исступлённым визгом, стонами, хрипом и, наконец, стало тихо. И в этой тишине я услышал тихое странное бульканье, от которого волосы встали дыбом.
Это было очень
Вскочив под оглушительный стук сердца, я машинально ощупал шею. Удостоверившись, что всё в порядке, а на кровати никого нет, кроме меня, я метнулся к минибару и залпом выпил пузырёк коньяка.
Разум принял извинения алкоголем и не стал больше терзать меня кошмарами. Так что утром я проснулся бодрячком и не вспомнил больше ни одного сновидения – их просто не было.
В половине одиннадцатого я вышел на маленькую улочку и направился в центр городка - к замку. Воздух ещё не прогрелся, но июньское солнце уже нещадно жгло макушку. Я надел бейсболку и принялся изучать, замечать, оценивать и превращать полученные ощущения в ёмкие формулировки.
В сам замок я не торопился – ещё успею. Меня интересовали кривые улицы, состоящие, как мне казалось, из одних только кафе и сувенирных лавок. Вдоль мостовой уже были выставлены столики, на которых красовались сахарницы, салфетки, подставки под пивные стаканы и прочая кафешная атрибутика. Я рыскал взглядом по вывескам, выискивая хит, достойный увековечивания на страницах моего путеводителя.
К полудню я побывал в паре заведений и влепил обоим по жирной двойке: в одном вместо латте мне выдали отвратительные порошковые помои, а в другом я вообще не дождался официанта. В третьем кафе, у реки, кофе был терпимый, а за соседним столом сидели три русские девицы в одинаковых бордовых ковбойских шляпах. Шляпы они явно купили во вьетнамской лавке за углом, но всё равно смотрелись отлично. Я мысленно поставил по пятёрке каждой из ковбоек, а кафе не заработало больше больше троечки.
Жара становилась всё злее. Я решил всё-таки подняться в замок и переждать пекло в сумрачных залах, где когда-то обитали чешские аристократы. Впрочем, текст можно начать клепать уже сейчас, допивая очередную порцию кофе, так что я опять открыл блокнот.
Я закурил. Замок нависал надо мной своими башнями. Перед поездкой я полистал пару книжонок, изданных конкурентами, и выяснил, что Крумловский замок – второй по величине в Чехии. Первое место – у Пражского Замка, а третье – у замка в Йиндржихувом Градце. В Пражском Замке я был лет восемь назад и с тех пор успел подзабыть, что там да как – но, подозреваю, потому и подзабыл, что ничего сногсшибательного там не обнаружил. Что касается Градца – я там никогда не был и вряд ли когда-нибудь решу посмотреть тамошний замок: разве что редакция вдруг решит выпустить новую серию путеводителей: «Самые сонные европейские города».
Однако замок в Чешском Крумлове казался мне достойным внимания. Во-первых, мне всё равно надо было чем-то себя занять – не торчать же всё время на улице в такую жару; во-вторых – замок выглядел необычно. Беспорядочный, эклектичный –
От интерьеров я не ожидал ничего выдающегося: насмотрелся уже, везде одно и то же. И всё-таки сходить надо.
Небо неожиданно и моментально затянулось облаками – не тёмными, но достаточно плотными, чтобы облегчить муки от солнца. Я решил изменить планы: в конце концов, замок никуда не денется, а вот удастся ли мне в другие дни побродить по Крумлову при дневном свете, не страдая от палящих лучей надменного светила – неизвестно. Я допил кофе, сунул блокнот в карман и побрёл, куда глядели мои глаза.
Историческая часть Чешского Крумлова оказалась симпатичной. Я гулял неторопливо и увлечённо, на время даже забыв, что мне следует взирать на всё через кривой монокль автора стёбных путеводителей. Пару раз, забредя в какие-то безлюдные, но необыкновенно уютные дворики, я даже ощущал аромат... средневековья, что ли. Или чесночного супа. Я внезапно обнаружил, что в моём сознании эти два запаха почему-то тесно переплелись.
Однако эпитеты вроде «симпатично» годятся только для внутреннего, так сказать, пользования, а в путеводитель пойдут совсем другие формулировки. Сделав ещё с десяток ехидных пометок в блокноте, я обнаружил, что на дворе семь вечера, а я уже часа три как страшно голоден. Да ещё этот вездесущий аромат чесночного супа крадётся по переулкам, не отставая от меня ни на шаг. Пора ужинать.
Заодно проверю, хорошо ли кормят в моём следующем пристанище.
18 июня, пятница
Впрочем, спал я в этих больничных интерьерах неплохо, и кошмары больше не снились. Этакое белое безмолвие в голове всю ночь напролёт. Помню какие-то жемчужные бусы, чьи-то бледные руки, перчатки из белого кружева: обрывки пресного и неинтересного сна под стать заведению. А ужин вчерашний я оценил на тройку – еда, конечно, неплохая, но очень уж обстановка добродетельно-унылая, глазу не за что зацепиться. И чесночного супа в этот день в меню не было.
