уносили с собой в корзинах свое золото и своих детей, а Раггэ спинодышал им и дул между их лопаток...
- Все это он проделывал, - подтвердил Эмон. - И натворил еще большее! Ничего удивительного, что ты даже не упоминаешь о тех, кого он все-таки настиг. И ты прав, поскольку от них не осталось ничего достойного упоминания.
Он вздохнул и облизал верхнюю губу длинным синеватым языком.
- Я по-прежнему сидел в моей комнате без окон и выхода, - приглушенный голос Эмона звучал ровно, даже задумчиво. Казалось, он читает старую книгу, а не рассказывает историю собственной жизни. - Думается, я провел в ней года два или три без всяких перемен, за исключением той, что я продолжал расти и худеть. Ноги мои становились все более кривыми, руки - все более слабыми.
Перемена пришла внезапно. Не так внезапно, как выпадает молочный зуб, и не так, как снится первый смущающий сон. И даже не так, как переезд из приюта для карликов в хозяйский дом и из хозяйской гостиной в скучную тюрьму. А вот так внезапно - БАМС! - Тут Эмон рявкнул во всю мощь своей великанской глотки и, довершая эффект, хватил кулаком по столу. - С единым БАМСОМ, когда дверь слетела с петель, и в мою комнату ворвались повстанцы, и Раггэ был в их главе. В одной руке Раггэ держал шпагу, в другой - большую шелковую тряпку. Кровь обляпывала Раггэ с головы до ног, он вытирал ее тряпкой, но она снова и снова заливала его лицо, натекая с длинных волос. Потом Раггэ надоело вытирать кровь - а произошло это тоже в считаные мгновения - и он швырнул тряпку на пол. Тогда я признал в ней одно из хозяйкиных платьев. Мне стало очень неприятно, как будто в комнату вошла сама хозяйка, и я отступил подальше.
Раггэ посмотрел на меня своими бешеными круглыми глазами цвета темного янтаря и потрогал мой подбородок кончиком шпаги.
'Кто ты?' - спросил Раггэ отрывисто.
Я всегда говорю правду, независимо от того, верят мне или нет. Я сказал Раггэ:
'Я - карлик этого дома'.
'Я освобождаю всех карликов, - произнес Раггэ, убирая шпагу. Он поднял голову и заглянул мне в лицо. - И ты не станешь исключением. Ступай на кухню и поешь, потому что, сдается мне, тебя морили голодом'.
'Это делалось для моего же блага', - объяснил я, потому что мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Как я только позволил этим людям морить себя голодом? Как я допустил, чтобы меня держали взаперти? В присутствии Раггэ моя покорность выглядела позором, потому что Раггэ был воплощенный мятеж. Просто раньше я не знал, что такое бывает. Говорю же, Филипп, - один БАМС вышибленной двери может мгновенно изменить и жизнь человека, и его взгляды, и даже все его ощущения.
Благодаря Раггэ я стал свободным и вместе с ним и его повстанцами прошел по Стране. Мы изгоняли хозяев и повсюду освобождали карликов. Поначалу я был очень слаб, так что меня возили в телеге. Раггэ как никто сумел понять меня, потому и не прогнал, когда я попросился пойти с ним. Он хорошо разбирался в людях и карликах.
- Как он выглядел, этот Раггэ? - спросил я.
Фей Эмон хмыкнул:
- Попробуй ты описать его!
- Он высокий... - начал я и запнулся.
Эмон смотрел на меня пристально, очень пристально, словно желая, чтобы я прочитал его мысли. Вдруг я понял, что нет ничего более естественного, чем читать мысли доброжелательного собеседника. Это был важный урок, которым я не раз пользовался впоследствии.
- Он высокий, - уверенно продолжал я, - с длинными конечностями, маленькой головой, на шее у него растут короткие светлые волосы, глаза круглые и слегка навыкате, рот маленький, нос немного сплюснутый. Он никогда не улыбается, а от его пристального взгляда всем становится не по себе, даже тем, кто за всю свою жизнь ни в чем не провинился.
- Точно! - воскликнул Эмон и хлопнул в ладоши. - Теперь ты понимаешь, что я чувствовал, когда подошел к Раггэ и попросил его взять меня с собой. Раггэ не стал ни о чем спрашивать, он только крикнул своим соратникам, чтобы приготовили телегу. 'Потому что этот парень еще долго не сможет нормально ходить'. И меня уложили на телегу, так что я часами мог смотреть на Раггэ снизу вверх. Это было для меня непривычно, учитывая мой рост.
Потом я начал понемногу вставать. Меня кормили теперь хорошо, и я с каждым днем набирался сил. К концу лета я уже бегал и дрался. Больше всего мне полюбилось изменять жизнь людей. Я выламывал двери - БАМС! - и впускал Раггэ. Больше я ничего не делал - просто стоял и смотрел. Вот это самое мгновение, после которого уже ничто не будет прежним, - вот его я улавливал жадной сетью души, понимаешь ли, Филипп! То, как оно накладывало неизгладимый отпечаток на лица... Я никогда не пресыщался этим зрелищем.
- А потом? - спросил я.
- Потом? - Эмон, казалось, был удивлен этим вопросом.
- Ну да, потом, - настаивал я. - Ведь мятеж не мог длиться бесконечно. Он должен был закончиться каким-нибудь логическим образом.
- Так и произошло, - ответил Эмон. - Раггэ правит Страной. И карлики свободны.
- Но ведь сам Раггэ не был карликом? - уточнил я.
Эмон засмеялся, а вслед за ним волнообразно засмеялись и все его друзья.
- Разумеется, нет! Какой же из него карлик? - воскликнул он. - Ты должен был сразу понять это, едва лишь описал его внешность!
Мне было теперь о чем поразмыслить. Я поблагодарил Эмона и снова принялся за еду, потому что за время нашего волнительного разговора успел здорово проголодаться.
* * *
Остаток дня и всю ночь я провел в саду Эмона, то засыпая на траве под скамьей, то просыпаясь и вновь припадая к остаткам трапезы. Так же поступали и все прочие гости, поэтому я выделялся среди них разве что ростом и цветом кожи, но никак не манерами. Будучи заядлым географом, я без труда подражал чужим обычаям, и обыкновенно это располагало ко мне людей, карликов и великанов.
Поутру я обнаружил себя покрытым с ног до головы росой. Когда я встал на ноги, роса медленно поползла вниз по моему телу. Разноцветное солнце текло вместе с этими каплями, так что я как будто снова оказался обмазан некоей субстанцией, и оставалось только накачать ее особым газом, чтобы она превратилась в пузырь и подняла меня на воздух.
Вокруг меня пробуждались и шевелились такие же пестрые, сияющие росой карлики.
Я спросил у одного:
- Как называется эта Страна?
Он поморгал, прежде чем ответить, но все-таки сказал:
- Негропонт. Разве ты не знаешь?
- Откуда мне знать? - возразил я, стараясь скрыть то обстоятельство, что при наименовании Негропонта сердце в моей груди замерло, потом подпрыгнуло и сладко ухнуло: я достиг одной из моих целей! - Я ведь чужой здесь, я путешественник.
- Путешественники обычно имеют представление о том, куда направляются, - теперь карлик поглядывал на меня с нескрываемым неодобрением.
- Я тоже имею такое представление, но конечные пункты моего путешествия - а их несколько - расположены не в строгой последовательности, а как попало. Поэтому я сильно радуюсь, когда удается побывать в одном из них.
- Что же за дела у тебя в Негропонте? - окончательно нахмурился карлик.
- Я должен доказать, что эта Страна существует, - объяснил я. - И поскольку я - здесь, и вы все тоже здесь, и здесь произошло восстание Раггэ, и карлики были освобождены, а многие бежали за горы, - то наличие Негропонта не подлежит никакому сомнению.
- Ха! - воскликнул карлик и ущипнул меня за руку. - Вот разумная речь разумного человека, пусть он даже и не произошел от страуса и не родился карликом, а представляет собой промежуточный вид!
На краткий миг мне стало стыдно того, что я не карлик; впрочем, во время странствий мне нередко доводилось смущаться моей внешности, а ведь на родине я считался довольно миловидным, если не сказать - завидно симпатичным.
Желая перевести разговор с моей персоны на более интересную тему, я поскорее сказал:
- Мой наставник, обучавший меня географии, утверждал, что слово 'Негропонт' означает 'море, у которого вместо воды чернила'.
- Возможно, - согласился карлик.
Он заглянул за край стола и вытащил оттуда несколько спелых фруктов, которые уже были искусаны осами. Присосавшись к одному из отверстий, оставленных насекомым, карлик выпил из фрукта весь сок.
- Но я не вижу никакого моря, - продолжал я, оглядываясь по сторонам, в несбыточной надежде все-таки увидеть водные (точнее, чернильные) пространства.
- Никто не видит, - утешил меня карлик. - Потому что его нет.
- А на картах оно обозначено со всей очевидностью, - настаивал я.
Очевидно, я набрел на совершенно не тот Негропонт, бесполезный для моего географического дела, и теперь мне придется снова блуждать по свету в поисках истинного.
- Твои карты? Да они давно устарели! - фыркнул карлик. - Всем известно, что море было здесь. - Он топнул ногой. - Вот прямо на этом месте. Потом оно умерло, и пришла пустыня...
Он вздохнул, легко, ни о чем не сожалея и меньше всего - об умершем море.
Я спросил:
- А горы - они далеко отсюда?
Карлик наморщил нос.
- Выйди за ворота усадьбы - и увидишь горы...
Я решил не беспокоить Эмона, который мирно и шумно спал у себя в саду на мягких одеялах, расстеленных под деревьями. Косточками от фруктов я выложил на столе слово 'СПАСИБО' и объяснил карлику, что это означает. Затем я оторвал кусок от подола длинного одеяния женщины Маргариты и в этот лоскут набрал хлеба, холодного мяса и тех фруктов, что не были слишком сочными.
Запасшись таким образом провизией, я выбрался из сада, и тотчас горы предстали передо мной, как будто они караулили за воротами и только ждали удобного мгновения меня напугать.
Перед ними расстилалась широкая пыльная равнина. Ни единого деревца не росло на
