— Господи, не дай дожить до этого часа! — вздохнула теща Никиты.
— Мама, вы делайте свое дело, — Никита в раздражении начал щипать кожу на своей шее. — Я думал: если человек заслужил свое наказание...
— Что он заслужил, не мне судить. Лишь бы молоко появилось.
— Тогда так, — энергично вскочил Никита, — у меня есть эликсир из тридцати трав...
Теща сразу подозрительно спросила:
— Где взял?
— Один знакомый старичок...
— А старичков этих где берут? — поинтересовалась я.
— В командировках. В командировках.
Никита — председатель областного общества автомобилистов и часто разъезжает. Но я сама до рождения ребенка часто ездила в экспедиции, а никаких чудодейственных эликсиров мне старички не предлагали.
— Ну! — воодушевился Никита. — Разве ж они на дороге валяются! Я захожу в райком: так, мол, и так — занимаюсь секретными исследованиями. Официально езжу под маркой автомобилистов — показываю удостоверение.
— И чем все кончается?
— Медом. Мед предлагают дешевый.
— А ты говорил, что на рынке купил его — дорого, — вставила свое недоумение теща.
Никита показал, что не слушает ее, и продолжал совать мне эликсир прямо в руки.
— Не надо. Я выпила от головной боли сейчас таблетку анальгина.
— Надо! Пойдем к вам, я сниму головную боль.
Только мы вышли из его комнаты, как Никита на все общежитие начал вещать о том, что нужно нам завести кошку.
— Какую — черную?
— Любую. От головной боли они хорошо помогают.
По словам Никиты, кошкам самим выгодно снимать наши боли во всех конечностях тела, в том числе и в голове. Они так любят тереться о нас, потому что получают энергию.
— Неужели? — скептически спросила я, прямо как теща Никиты.
— Но меня — увы — кошки просто не замечают. Я для них не существую, потому что...
Не успел он договорить, как навстречу нам — по лестнице — хлынул водопад из общежитских кошек. С чердака донеслись крики комендантши-гонительницы, а прямо в ноги Никите бросилась пушистая Пятналя, стукнулась и с удивлением отскочила. Мы прошли, а Пятналя все стояла в позе боевой готовности — шесть дыбом — и фыркала.
— Главное, — сказал Никита, — жить правильно.
И вдруг в этот миг грудное молоко изобильно появилось у меня. Мне захотелось поцеловать Никиту или съехать по перилам. Тут мы дошли до нашей комнаты, где спал шестимесячный сын.
Никита велел мне сесть, а сам закрыл глаза и стал энергично выкручивать руками кусок пространства, словно белье выжимал.
— Отдача здесь, — сказал он.
— Какая? — спросил мой муж.
— Ну, отдача, — Никита расправил невидимое белье, часто выдыхая и выпустив волосы из ноздрей.
— Спрячь волосы в нос, — бросил муж, уходя стирать реальное — детское — белье.
— Какая хорошая шутка, — Никита открыл глаза.
— Сеанс окончен? — спросила я.
— В общем так: в космическом столбе у тебя... пробки. Я попытался их открыть, но голос сверху сказал: рано. — Он пощипал кожу на шее. — Как голова? Легче? То-то.
— Никита, я подремлю, пока дитя дает такую возможность, а ты книги посмотри.
— Посмотрю. Я бы тоже покупал, но все уходит на бензин. А без машины не могу.
— Почему?
— В автобусе от этого дует, от того вообще холодом веет.
— Это что значит — какой диагноз?
— Тяжелый.
— И ты что делаешь?
— Того подкачаешь, другого пожалеешь, выйдешь без сил, а впереди рабочий день.
— Ладно, — сказала я. — Заведем мы кошку.
