Аэйт сжал уши ладонями и стиснул зубы. Чужая тревога измучила его. Исподволь подбиралась она к нему все это время и, наконец, воспользовавшись его слабостью, сумела завладеть им. На несколько секунд снова стало очень тихо, а потом что-то рухнуло в мире, и Аэйт почти наяву, смутно, как сквозь взволнованную воду, различил знакомое смуглое лицо Синяки.
– Не может быть! – шепнул Аэйт.
– Это я, – торопливо сказал Синяка. Голос шелестел из немыслимой дали, но слова звучали вполне отчетливо. – Благодарение богам, ты меня слышишь.
– Ты где?
– Я далеко, в мире Ахен…
– Синяка, – пробормотал Аэйт, с трудом соображая, – скажи, где Мела?
– Не знаю. Я слышу только тебя и то с большим трудом.
– А я тебя даже вижу… Почему Торфинн так поступает?
– Я не могу увидеть Торфинна, – шептал голос. – Если я начну подсматривать за ним, он сразу это почувствует.
– Да, да… – сказал Аэйт. – Я понял.
– Опасно разговаривать даже с тобой. Аэйт, разрыв-трава при тебе?
– Она теперь навсегда при мне.
– Слушай меня. У нас почти нет времени. Выберись из подвала. Тут должна быть дверь с засовом. Только будь аккуратен. Потом найди в замке человека по имени Ингольв Вальхейм. Он тебе поможет.
Аэйт вздрогнул.
– Кто?
– Ингольв Вальхейм, – повторил Синяка. – Больше никому не верь.
– Что ты такое говоришь, Синяка?
– Я знаю, что говорю.
– Вальхейм? Ты не ошибся? – Аэйт пошевелился и скривил рот: очень болела голова. – Начальник стражи?
– Да.
– Я его видел. Это верный пес Торфинна. Жестокий, как его хозяин, а может быть, и похуже.
– Аэйт, делай, что велено. Найди Вальхейма и доверься ему. Я знаю этого человека лучше, чем ты. Добрым он никогда не был, это правда, но он не предаст тебя. В их семье все такие…
– Синяка, ты рехнулся.
– Я ухожу, – еле слышно донесся голос. – Аэйт, делай, как я сказал…
Торфинн поднял голову, слабо улыбнулся.
– Ингольв, – сказал он, стиснув хрустальные шары на подлокотниках своего кресла, – что ты знаешь о скальных хэнах?
Вопрос был жалким подобием насмешки.
– Что их не бывает, – ответил Вальхейм и тоже попытался улыбнуться.
– Да… – выдохнул Торфинн, откидываясь на прямую высокую спинку кресла, похожего на трон, и замолчал, погрузившись в мрачные мысли.
Ингольв терпеливо ждал, стоя перед ним в неподвижности. Наконец, Торфинн, казалось, принял какое- то решение. Он хлопнул ладонями по подлокотникам и выпрямился.
– Возьми кристалл, – велел он, указывая на медный треножник, служивший подставкой большому прозрачному шару.
Ингольв осторожно поставил треножник перед чародеем. Узкая ладонь Торфинна провела над поверхностью камня. Заклубился легкий белесый туман, который почти сразу же развеялся.
– Смотри, – сказал Торфинн.
Ингольв послушно склонился над кристаллом и увидел небольшую пещерку. Красные стены пещерки были испещрены белыми пятнами, словно кто-то забрызгал их молоком. У входа горел небольшой костерок, возле которого на корточках сидели два странных существа с коричневой кожей, маленькими круглыми светлыми глазками, поблескивающими в свете огня. Их волосы невероятного огненного цвета были всклокочены; тени, плясавшие на стене, казались чудовищными. В целом человечки производили впечатление забавных и вполне безобидных существ. В том, как они жались друг к дружке, безмолвно глядя на огонь, было что-то очень трогательное.
Торфинн наблюдал за своим слугой пристально, с недобрыми искрами в черных глазах.
– Это скальные хэны, – сказал он наконец.
Ингольв перевел взгляд на чародея.
– Вы смеетесь надо мной, ваша милость?
– Вовсе нет. Ты странный человек, Вальхейм. Говорю тебе, это те самые хэны, о которых в Ахене плетут столько небылиц.
– Они выглядят такими беззащитными, – вырвалось у Вальхейма.
