потому что такая присяга не можетъ им?ть серьезнаго смысла.
Нельзя давать присягу такому правительству, котораго не признаешь и съ которымъ явно и систематически враждуешь, потому что подобная присяга – преступленіе.
Особенно никогда нельзя давать такую присягу, когда доказано, что, даже будучи дана съ нам?реніемъ не исполнять ее, она влечетъ за собою самоотреченіе, нравственное самоубійство и политическое уничтоженіе той партіи, которая ее приноситъ. Такая участь постигла бы рабочую демократію, если бы она поступила подобнымъ образомъ на посл?днихъ выборахъ и если бы въ сред? ея не раздался формальный протестъ противъ присяги. Я постараюсь доказать это, и этимъ мы заключимъ главу.
Люди старыхъ партій, посл? дв?надцатил?тняго честнаго безд?йствія, сочли нужнымъ, чтобы возвратиться на политическое поприще, принести конституціонную присягу, однако не примыкая искренно ни къ императору, ни къ династіи, ни къ конституціи 1852 г. Они поступили такимъ образомъ не безъ причины: очевидно, они руководствовались различными побужденіями, какъ личными, такъ и политическими.
Оставимъ въ сторон? личныя побужденія: въ нихъ мы нашли бы мало хорошаго. Обращаясь къ политическимъ побужденіямъ, что мы видимъ? Въ глазахъ Оппозиціи, правительство, разум?ется, дурно; оно не сл?дуетъ принципамъ 89 г.; оно нарушаетъ права и вольности народа; своею расточительностью оно обременяетъ плательщиковъ податей и вызываетъ соціальную революцію; словомъ, и внутренняя, и вн?шняя политика императора достойна всякаго порицанія. Такъ думаетъ Оппозиція. Всл?дствіе этого, она говоритъ про себя (очень тихо, такъ тихо, что сама себя не слышитъ), что сл?дуетъ покончить съ такимъ правленіемъ, что величіе ц?ли вполн? заглаживаетъ н?которую неправильность въ средствахъ, т?мъ бол?е, что никто ничего не замышляетъ противъ самой особы государя и противъ его династіи: не цареубійцы же, избави Боже, гг. Тьеръ, Беррье, Мари, Ж. Фавръ! Въ лиц? Наполеона они пресл?дуютъ политическую систему, противор?чащую правамъ и вольностямъ страны, великимъ принципамъ революціи; если, при этомъ, съ к?мъ нибудь случится несчастіе, то ему придется пенять только на самого себя.
Словомъ, старыя партіи, соединившіяся противъ императорскаго правительства, очень хорошо знаютъ, что д?лаютъ. Они не взялись бы за д?ло, которое политическая нравственность, особенно въ случа? неудачи, не преминула бы назвать государственной изм?ной, если бы въ глубин? души не ободряли себя уб?жденіемъ въ необходимости этого для страны и сознаніемъ народнаго права. Никто не нарушаетъ присяги по пустякамъ, не пріискавъ благовиднаго предлога и приличнаго оправданія.
Но чего искала рабочая демократія, вступая въ эту буржуазную коалицію? Чего она ждетъ себ? отъ нея? Чего можетъ она добиться отъ этой старой системы, которую хотятъ возстановлять и поддерживать противъ соціалистическихъ стремленій и императорскаго абсолютизма?
Рабочей демократіи изв?стны политическія и соціальныя уб?жденія Оппозиціи; уб?жденія эти одинаковы съ правительственными. Напомнимъ ихъ снова читателю.
1) Французская нація, т. е. 37 милліоновъ душъ, которыя населяютъ наши 89 департаментовъ, составляетъ единый и неразд?льный политическій организмъ; 2) этотъ организмъ состоитъ изъ сл?дующихъ элементовъ: самодержавнаго народа, власти, представляющей его, и конституціи, опред?ляющей ихъ взаимныя права, преимущества и отношенія; 3) власть, подобно политическому организму или государству, едина и неразд?льна; конституція представляетъ сильн?йшую централизацію; 4) эта политическая централизація уравнов?шивается независимостью и несолидарностью промышленностей, абсолютизмомъ собственности, торгашескою анархіею, которыя роковымъ образомъ ведутъ къ промышленному и финансовому феодализму и къ порабощенію труда капиталомъ. Таковъ политическій идеалъ нашихъ противниковъ: остальное: конституціи, династіи, президентства, диктаторы иди директоры, выборы и представительства, власть исполнительная и законодательная, отв?тственность государя или отв?тственность его министровъ – все это д?ло второстепенное, вопросъ формы. Вотъ что Оппозиція и Правительство называютъ
Но намъ?то что д?лать въ этой интриг?, намъ, демократамъ новаго в?ка, людямъ труда и права, намъ, льстящимъ себе надеждою возстановить политическіе и общественные нравы? Неужели мы можемъ над?яться, что она будетъ намъ полезна?
Нужно быть сл?пымъ, чтобы не вид?ть, что, присоединяясь къ Оппозиціи, мы только м?няемъ одинъ деспотизмъ на другой. И вся польза, какую мы можемъ извлечь изъ своего клятвопреступленія, будетъ состоять въ томъ, что наша сов?сть и наши интересы принесутся на алтарь буржуазіи. Мы станемъ заговорщиками, изм?нниками и подлецами въ угоду шайк? мошенниковъ, которая завяжетъ бой съ нами, а не съ имперіей.
И кто, наконецъ, спрашиваю я, эти люди, которые притворяются такими отчаянными врагами императорскаго правительства? Эти люди – старые легитимисты, подонки древняго дворянства, живущіе не трудомъ рукъ своихъ, а доходами, монополіями. Разум?ется, что подобные люди нуждаются въ покровительств? государя и согласятся заран?е, заодно съ Беррье, перейти на сторону Бонапарта и отказаться отъ династіи Бурбоновъ, во имя спасенія общества, т. е. во имя спасенія своихъ личныхъ интересовъ, чиновъ и титуловъ. Разум?ется, что они дойдутъ до этого не сегодня, но можетъ быть завтра или посл?завтра и, въ конц? концовъ, дойдутъ непрем?нно.
Кто они, эти враги императорскаго правительства? Неужели милліонеры, представители Орлеанской династіи, сливки, цв?тъ буржуазіи, вс? эти плутократы и спекуляторы, которые загребаютъ жаръ чужими руками, скупаютъ акціи, берутъ взятки, занимаются биржевой игрою и гоняются постоянно только за барышами и развратными наслажденіями! Разум?ется, что для подобной сволочи, безсов?стной и тунеядствующей, необходимо покровительство сильнаго правительства, въ комъ бы оно ни олицетворялось. Разум?ется, что всякое богатство, которое пріобр?тается не собственнымъ трудомъ, а сохраняется и накопляется монополіей, взяткой, обманомъ и насиліемъ, ищетъ неизб?жно опоры въ правительств?, потому что безъ него такое богатство было бы невозможно, немыслимо.
Духовенство, при всемъ своемъ желаніи, не можетъ отказаться отъ присяги, что съ нимъ будетъ безъ государства? Это изв?стно со временъ Константина. Самъ Іисусъ Христосъ запов?далъ воздавать Кесарево Кесареви. Правда, онъ присовокупилъ, что Божіе Богови, что совершенно м?няетъ д?ло. Наконецъ, республиканцы по форм? и, можетъ быть, н?сколько демократовъ–коммунистовъ, – такіе люди способны, конечно, вступать въ коалицію и не задумаются передъ присягой, потому что они прежде всего – централизаторы, приверженцы неразд?льности и единства, люди авторитета, разсчитывающіе на правительство больше, ч?мъ на самихъ себя, сл?довательно, – в?рная челядь фактической власти, если она будетъ милостива и любезна къ власти по праву, которая, по ихъ мн?нію, – они сами.
Н?тъ, мы, люди новаго общественнаго договора, мы, отвергающіе, прежде всего, политическую неразд?льность и экономическую несолидарность, мы не можемъ принять присягу, которую наперерывъ приносятъ наши противники, враги и друзья Имперіи. Въ этой присяг? они видятъ поддержку своей системы, защиту своего существованія и нашу гибель; присягнувъ за одно съ ними, намъ пришлось бы потомъ присягать противъ нихъ. Когда мы будемъ подавать голосъ противъ Правительства, намъ придется подавать его, въ тоже время, и противъ Оппозиціи; а для такой борьбы съ союзомъ вс?хъ старыхъ партій, мы должны избрать поле сраженія не въ парламент?, a вн? его.
— Пустяки! говорятъ н?которые, мы будемъ такъ же в?рны Наполеону III, какъ онъ самъ конституціи 1848 г. Что вы скажете на это? – А вотъ что: во–первыхъ, это все?таки будетъ клятвопреступленіе, котораго не оправдаетъ никакой прим?ръ, никакое возмездіе; во–вторыхъ, васъ не разр?шатъ отъ присяги, какъ Наполеона III, въ 1851 и 1852 гг., 8 милліоновъ голосовъ. – Политическая присяга, говорятъ другіе, все равно что ремесленная, служебная; другого значенія она не им?етъ. – Д?йствительно, представительство, приносящее многимъ тысячь 12 или 15 франковъ дохода, есть уже ремесло, служба. Что правда, то правда.
Выведенная изъ терп?нія, толпа эта кричитъ – «такая сов?стливость неум?стна и несвоевременна! – мы не обязаны быть разборчив?е другихъ! – прежде всего, если мы хотимъ служить
