наприм?ръ г. Пикаръ, думаютъ воскресить подобное господство. Н?тъ, Парижъ, какимъ его сд?лала политика и исторія, Парижъ, – какъ очагъ нашей національности, какъ столица французской имперіи, монархіи или республики, д?ло не въ названіи, наконецъ, какъ метрополія цивилизаціи, – Парижъ не можетъ принадлежать самому себ?. Подобное самоуправленіе было бы просто узурпаціей. Если бы даже правительство согласилось на это, то этого не допустили бы департаменты. Парижъ живетъ особой жизнью: какъ императорскій Римъ, онъ можетъ управляться только императорскими чиновниками.
Все это до того в?рно и такъ вытекаетъ изъ самой сущности вещей, что даже въ федеральной Франціи, при порядк?, который можно считать идеаломъ независимости и который съ того началъ бы, что возвратилъ бы общинамъ полную автономію, а провинціямъ совершенную ихъ независимость, – Парижъ, превращенный изъ императорскаго города въ федеральный, не могъ бы соединить въ себ? атрибуты того и другого рода и долженъ былъ бы дать провинціямъ обезпеченіе, давъ федеральной власти доступъ въ д?ла своей администраціи и управленія. Иначе Парижъ, благодаря своей могучей притягательной сил? и громадному вліянію, которое придало бы ему его двойное значеніе – могущественн?йшей федеральной области и столицы всей федераціи, – скоро снова сд?лался бы царемъ республики; провинціи могли бы изб?жать его господства только придавъ федеральной власти, какъ въ Швейцаріи, такъ сказать, кочевой характеръ, назначая резиденціей ея то Руанъ или Нантъ, то Ліонъ, Тулузу или Дижонъ, то Парижъ, но не бол?е одного раза въ десять л?тъ. A т?мъ мен?е, конечно, можетъ рассчитывать на автономію Парижъ, столица имперіи: такая автономія его была бы раздвоеніемъ верховной власти и отреченіемъ императора.
Притомъ, вглядитесь въ физіономію столицы, изучите ея психологію, и, если вы добросов?стны, то признаете, что Парижъ не отставалъ отъ страны и правительства. Ч?мъ бол?е пріобр?талъ онъ славы, т?мъ бол?е терялъ свою индивидуальность и свой самостоятельный характеръ, т?мъ бол?е его населеніе, постоянно возобновляемое жителями департаментовъ и иностранцами, удаляется отъ своей первобытной физіономіи. Сколько приходится истинныхъ парижанъ на 1,700,000 обитателей, составляющихъ населеніе департамента Сены? Мен?е 15 на 100: все остальное пришлый элементъ. Я не думаю, чтобы изъ 11 представителей, посланныхъ въ законодательный корпусъ городомъ Парижемъ, было четверо настоящихъ парижанъ. Что касается мн?ній этихъ представителей, мн?ній, которыя совершенно произвольно считаются мн?ніемъ города Парижа, то какое им?ютъ они значеніе? Кто мн? скажетъ мн?ніе Парижа? Не составляютъ ли его мн?нія 153,000 избирателей оппозиціи? Какъ же, въ этомъ случа?, могли они выбрать такія разношерстныя личности, какъ г. г. Тьеръ, Геру, Авенъ, Жюль Фавръ, Эмиль Оливье, Жюль Симонъ, Гарнье–Пажесъ, Даримонъ, Пельтанъ? И что же такое, посл? этого, съ одной стороны, 82,000 голосовъ, данныхъ правительству, и 90,000 отказавшихся подавать голосъ – съ другой? Что сказать о 400,000 душъ изъ 1,700,000 жителей, которыя не им?ютъ представителей? Не журналы ли скажутъ намъ мн?ніе Парижа? Но между ними такая же разладица, какъ и между представителями, и стоитъ только присмотр?ться къ нимъ поближе, чтобы утратить къ нимъ всякое уваженіе. Парижъ – ц?лый міръ: стало быть, въ немъ нечего искать ни индивидуальности, ни в?ры, ни мн?нія, ни воли; это масса силъ, идей, элементовъ въ хаотическомъ броженіи. Какъ свободный городъ, какъ независимая община, какъ коллективная индивидуальность, какъ типъ, Парижъ отжилъ свое время. Чтобы изъ него могло что?нибудь опять выйдти, онъ долженъ добросов?стно и р?шительно начать обратное движеніе: онъ долженъ сложить съ себя и кр?постной в?нецъ, и в?нецъ столицы, и поднять знамя федераціи. Если г. Пикаръ, требуя отъ имени города Парижа возвращенія муниципальныхъ вольностей, им?лъ въ виду это, то въ добрый часъ: усилія его заслуживаютъ рукоплесканій. Но въ противномъ случа?, г. Пикаръ идетъ по совершенно ложному пути, и г. Бильо им?лъ право сказать ему, что правительство никогда не выпустить изъ своихъ рукъ управленія столицею.
Что касается меня, то вотъ что я думаю: Я в?рю, какъ въ аксіому моего разума, въ то общее положеніе, что всякое развитіе конечнаго бытія должно им?ть свой конецъ, который служитъ началомъ другого бытія; въ частности, – что развитіе французскаго единства, начавшееся почти за 2000 л?тъ до насъ, близится къ концу; что централизаціи у насъ уже нечего больше присоединять, власти – нечего поглощать, казн? – нечего вымогать; что, сверхъ того, древній духъ общинъ умеръ, умеръ окончательно, доказательствомъ чего можетъ служить Парижъ, и что подобія муниципальныхъ учрежденій, которыми насъ мазали по губамъ со времени провозглашенія знаменитой республики, единой и неразд?льной, – отжили свой в?къ. Мн? кажется, что отъ чистаго коммунизма, политическаго и экономическаго, насъ отд?ляетъ только конституція, то есть листъ бумаги. И такъ какъ, по моему мн?нію, ни народы не могутъ умирать, ни цивилизаціи пятиться назадъ, то въ глубин? души я уб?жденъ, что приближается мгновеніе, когда, всл?дъ за посл?днимъ переворотомъ, съ обнародованіемъ новыхъ принциповъ начнется движеніе въ обратномъ направленіи. Тогда и только тогда мы станемъ свободны, и свобода наша заявится, конечно, въ новыхъ формахъ и при новыхъ условіяхъ. Это уб?жденіе, которымъ проникнуты уже многіе, это уб?жденіе я высказываю печатно публик? и рабочей Демократіи, какъ сущность ея основной мысли. Я не знаю – воспользуется ли Демократія моимъ предостереженіемъ; при всемъ томъ, она согласится, по крайней м?р?, съ т?мъ, что ни друзьямъ моимъ, ни мн? не приходится уже посылать уполномоченнаго въ Законодательное Собраніе, гд? ему сл?дуетъ: или исполнять свое назначеніе, или повиноваться присяг?. Но мы знаемъ уже заран?е, что нашъ пов?ренный, исполняя свое назначеніе, можетъ только произвести скандалъ; а если онъ вздумаетъ поступить по присяг?, то изм?нитъ своему политическому уб?жденію и своимъ друзьямъ.
ГЛАВА V.
Бюджетъ. – Невозможность нормальнаго налога при политической систем?, которой сл?дуютъ Оппозиція и Правительство. – Жалованье, пенсіи, войско, флотъ и проч. – Гг. Тьеръ, Беррье, Ж. Фавръ и такъ называемая демократическая Оппозиція.
Обсужденіе бюджета подаетъ ежегодно поводъ къ безконечной болтовн?, въ которой, можно см?ло сказать, никто не видитъ ничего, кром? цифръ во всей ихъ арифметической и казенной нагот?. Что же касается до смысла цифръ, т. е. именно до того, что каждаго интересуетъ, то лучше и не спрашивайте. Для общества очевидно только то, что Оппозиція безпрестанно упрекаетъ Правительство въ излишнихъ расходахъ, а Правительство не устаетъ доказывать ей, что оно могло бы издержать еще больше. Кто правъ, кто виноватъ въ этомъ важномъ вопрос? о бюджет?: Оппозиція или Правительство? Вотъ что нам?ренъ я объяснить теперь разъ на всегда.
Само собою разум?ется, что для меня не существуетъ вопроса: какая конституція лучше? – На мой взглядъ вс? он? скверны. Если только конституція полагаетъ или предполагаетъ неразд?льность власти, т. е. централизацію, мн? нечего сказать въ ея пользу: она несовм?стна со свободой, равенствомъ, экономіей. Главная обязанность депутатовъ состоитъ въ разсмотр?ніи, обсужденіи и опред?леніи налога; эта обязанность необходимо заставляетъ его разбирать политику и д?йствія правительства. Сейчасъ мы увидимъ, въ какое ложное и безвыходное положеніе становится депутатъ, обращенный въ сл?пую лошадь, которая мечется въ манеж?.
Экономическіе и политическіе принципы рабочей Демократіи намъ достаточно изв?стны. Предположимъ теперь, что эта Демократія, не обращая вниманія на присягу, посылаетъ въ законодательное собраніе своего депутата, своего д?йствительнаго представителя. Обязанность этого депутата очень проста; не приб?гая къ уловкамъ краснобайства, онъ можетъ и долженъ прямо сказать Палат? такую р?чь: «Мы, то есть мои дов?рители и я, мы глубоко уб?ждены, что ваша политическая система и, зат?мъ, ваша система фискальная построены на вздорной иде?, на ложномъ основаніи. Бюджетъ вашъ, какъ въ ц?ломъ, такъ и въ частностяхъ, противор?читъ самымъ безспорнымъ принципамъ политической экономіи.
«Первое условіе правильно построенной финансовой системы состоитъ въ томъ, что бюджетъ расходовъ, а сл?довательно и доходовъ, не долженъ возростать безконечно, а только колебаться, смотря по обстоятельствамъ, между 5 и 10 процентами съ ц?нности національнаго производства; что въ самомъ несчастномъ случа? онъ не долженъ превосходить 10 % (la dime, знаменитая la dime!) и что, по возможности, ему сл?дуетъ приближаться къ 5% (двадцатой дол?). При такихъ условіяхъ, не придется
