развитія. При такомъ положеніи д?лъ, все становится враждебно правительству, все подрываетъ его, все въ заговор? противъ него: ученыя и литературныя собранія, академическія зас?данія, публичныя чтенія, духовныя пропов?ди, всякія р?чи, театральныя представленія, благотворительныя общества… Всему этому правительство должно м?шать или, поминутно вс?мъ этимъ отравляясь, должно издыхать.
Какая жалость вид?ть старыхъ депутатовъ, кандидатовъ въ законодательное собраніе, которые принимали въ 1848 году такое живое участіе въ составленіи указовъ 27 и 28 іюля, уничтожавшихъ свободу печати и право сходокъ; какая жалость вид?ть, какъ эти господа берутъ на себя роль наставниковъ народа, объясняютъ по своему указъ 2 февраля 1852 г., устроиваютъ, по этому поводу, обширный избирательный заговоръ по всей имперіи и, въ заключеніе всего, когда правительство требуетъ отъ нихъ отчета въ поступкахъ, когда оно указываетъ имъ на букву закона, на статью 291 свода уголовныхъ постановленій, на законъ 10 апр?ля 1834 г. и на указъ 28 іюля 1848 г., когда оно публикуетъ всю ихъ любопытную переписку, – что они д?лаютъ? Вм?сто того, чтобы искренно сознаться въ нарушеніи законовъ и объявить прямо, что законная обязанность ихъ была несовм?стна съ настоящимъ правомъ и потому имъ пришлось пожертвовать ею во имя истины, – вм?сто всего этого, они говорятъ о своей благонам?ренности и пускаются на самую пошлую софистику. Да, врядъ ли современная Демократія видала что нибудь жалостн?е и унизительн?е оправданія «
Свобода собраній и ассоціацій при такой политической систем?, какъ наша, гд? по необходимости вещей кипитъ злоба и ненависть противъ правительства, гд? разгарается столько честолюбія, гд? д?йствуетъ и борется столько партій и кружковъ – да мыслимо ли это?! Взгляните же, наконецъ, что происходитъ ежедневно даже въ самыхъ невинныхъ сборищахъ, дозволенныхъ правительствомъ. И тамъ во всемъ стараются сд?лать намекъ на произволъ власти, во всемъ хотятъ опошлить ее и возбудить къ ней презр?ніе; ч?мъ зл?е, остр?е и ядовит?е насм?шки надъ нею и ч?мъ больше она б?сится, т?мъ безпощадн?е обвиняютъ ее въ деспотизм?. Правительство находится въ такомъ положеніи, что не можетъ над?яться на правый судъ: вс? его оправданія признаются лживыми, никто его не уважаетъ и не слушаетъ; словамъ его н?тъ в?ры, д?ламъ его н?тъ извиненія; съ нимъ поступаютъ такъ же безжалостно, какъ съ писателемъ, который замаралъ и потерялъ свою репутацію. Что же остается д?лать правительству въ такихъ отчаянныхъ обстоятельствахъ? Лучше всего – пусть оно завязываетъ р?шительный бой съ обществомъ, съ которымъ не можетъ ужиться, и, напрягая вс? свои силы, умираетъ, по крайней м?р?, смертью настоящаго бойца.
Приводятъ намъ въ прим?ръ Англію, мало того – Бельгію; говорить о Соединенныхъ Штатахъ, впрочемъ, не р?шаются. «Съум?ли же, право, англичане согласить свою свободу съ правительствомъ: отчего не сд?лать того же и намъ?» Такъ разсуждаютъ наши умники.
Кто споритъ! Разум?ется, мы не хуже англичанъ способны пользоваться выгодами свободы и правительства. Но д?ло въ томъ, что мы должны для этого изм?нить систему централизаціи и экономическій порядокъ; безъ этого условія – н?тъ намъ спасенія.
Англія совс?мъ не такъ сильно централизована, какъ Франція.
Общественная экономія Англіи отличается отъ нашей. Если ея торговля и промышленность такъ же несолидарны, какъ и наши, за то поземельная собственность учреждена на совершенно иныхъ началахъ: въ Англіи существуетъ вассальная система, а у насъ право злоупотребленія, jus utendi et abutendi.
Въ Англіи не водится трехъ династическихъ партій и одной республиканской, которыя бы враждовали между собою: тамъ вс? признаютъ царствующій гановерскій домъ и королеву Викторію.
Англійское общество вовсе не демократическое: оно держится феодальныхъ обычаевъ и состоитъ изъ аристократовъ–землевлад?льцевъ и аристократовъ–капиталистовъ.
Англія в?рна, наконецъ, своей государственной религіи и терпитъ католическую в?ру только потому, что не считаетъ ее опасною.
И такъ, пока власть будетъ уравнов?шена въ Англіи подобнымъ образомъ; пока ни монархія, ни аристократія, ни буржуазія, ни церковь не будутъ запуганы, до т?хъ поръ ограниченную свободу англичанъ не станетъ нарушать ихъ правительство. Но съ того же самаго дня, когда народная масса станетъ пользоваться вс?ми политическими правами и объявитъ войну аристократіи поземельной и промышленной; когда подкопаются подъ королевскій тронъ и будутъ поговаривать о низверженіи династіи; когда англиканское духовенство испугается развитія папизма и когда, наконецъ, революціонный духъ нагонитъ страхъ и вызоветъ реакцію и централизацію, – тогда можно над?яться, что англійское правительство не задумается употребить въ д?ло арсеналъ старыхъ законовъ, которые оставляетъ въ безд?йствіи до бол?е удобной поры. Съ того же самаго дня, когда начнется для Англіи новый порядокъ, обнаружится во всемъ своемъ блеск? роковая несовм?стность свободы съ правительствомъ.
Бельгія находится въ подобномъ же состояніи. Правда, что время отъ времени въ ней зам?чается странное расположеніе правительства къ свобод?… Многое могъ бы я разсказать про эту интересную страну: къ сожал?нію, въ ней приходится разочароваться поневол?, когда вспомнить, что мы наградили ее пошлымъ унитарнымъ либерализмомъ. И такъ, на пов?рку оказывается, что въ настоящее время, во всей Европ?, одна лишь Италія представляетъ намъ прим?ръ государства, въ которомъ свобода еще кое–какъ ладитъ съ правительствомъ: это происходитъ оттого, что ихъ волнуетъ одинаково одна и та же мысль, передъ которою уничтожается всякій другой интересъ и исчезаетъ всякое затрудненіе; эта мысль – образованіе и утвержденіе италіянскаго единства. Впрочемъ, и это еще вопросъ!
Моя задача была бы не р?шена и доказательства мои не были бы доведены до конца, если бы я не досказалъ въ н?сколькихъ строкахъ – чего именно требуетъ свобода для своего непрем?ннаго утвержденія въ государств?.
Предположимъ, что славная
