— Можно с тобой поговорить?
— Можно, — ответил Гарри, не желая её обидеть.
— Гарри, ты хотел узнать, что за человек изображён на фотографии. У меня… ну… есть с собой книга.
Она робко положила на колени Гарри совсем новенький экземпляр «Жизни и лжи Альбуса Дамблдора».
— Но где?.. Каким образом?..
— Она была в комнате Батильды, просто валялась там, и на ней была вот эта записка.
Гермиона прочла вслух несколько строк, написанных блестящими зелёными чернилами:
— «Дорогая Батти, спасибо за помощь. Высылаю экземпляр книги, надеюсь, вам она понравится. Вы сказали всё — даже если вы этого не помните. Рита». Наверное, посылка пришла, когда Батильда ещё была жива. Может быть, она была уже не в состоянии читать?
— Может быть…
Гарри взглянул на портрет Дамблдора на обложке и почувствовал жестокое удовольствие от мысли о том, что сейчас без всякого разрешения узнает все те вещи, которые Дамблдор счёл нужным от него скрыть.
— Ты всё ещё сердишься на меня, да? — спросила Гермиона. Гарри поднял голову и заметил, что слёзы снова блестят на её ресницах: должно быть, Гермиона испугалась ярости, отразившейся на его лице при мысли о Дамблдоре.
— Нет, — тихо ответил он. — Нет, Гермиона, я знаю, что это вышло случайно. Ты пыталась вытащить нас оттуда, и у тебя это здорово получилось. Я был бы сейчас мёртв, если бы ты не помогла мне.
Он постарался ответить на её слабую улыбку и вернулся к изучению книги. Её ровный корешок свидетельствовал о том, что книгу ещё ни разу не открывали. Гарри начал листать страницы в поисках фотографий, и почти сразу нашёл то, что искал: молодой Дамблдор и его друг, радостно смеющиеся над какой-то давно забытой шуткой. Гарри опустил глаза, чтобы прочитать подпись:
«Альбус Дамблдор, вскоре после кончины матери, и его друг, Геллерт Гриндельвальд».
У Гарри перехватило дыхание, когда он увидел это имя. Гриндельвальд… «Его друг, Гриндельвальд». Гарри украдкой взглянул на Гермиону, которая всё ещё смотрела на подпись, словно не в силах поверить своим глазам. Наконец она медленно перевела взгляд на Гарри:
— Гриндельвальд?..
Не обращая внимания на остальные фотографии, Гарри начал просматривать соседние страницы, пытаясь найти объяснение появлению здесь этого имени. Скоро он нашёл его и пробежал глазами пару фраз, но понял, что необходимо вернуться к началу главы и прочитать её целиком, чтобы что-нибудь понять. Глава называлась «Во имя блага», и Гарри с Гермионой погрузились в чтение.
«Накануне своего восемнадцатилетия Дамблдор покинул Хогвартс, находясь в ореоле славы — Староста школы, префект, обладатель премии Барнабуса Финкли за выдающиеся способности к заклинаниям, победитель в номинации «Лучший дебют» на международной конференции по зельеварению в Каире… В ближайших планах Дамблдора было кругосветное путешествие с Эльфиасом Дожем, недалёким, но верным приверженцем, приобретённым Дамблдором ещё в школьные годы.
Двое молодых людей остановились в «Дырявом Котле» в Лондоне, готовясь к отъезду в Грецию, назначенному на следующее утро, но неожиданно прилетела сова с письмом, сообщающим о гибели матери Дамблдора. Дож, отказавшийся давать интервью для этой книги, обнародовал свою собственную, сентиментальную версию того, что происходило дальше. Он изобразил смерть Кендры как трагический удар, а решение Дамблдора отменить поездку — как благородное самопожертвование.
Конечно, Дамблдор вернулся в Годрикову Лощину сразу же, ведь ему нужно было «позаботиться» о младшем брате и сестре. Что ж, посмотрим, какой заботой окружил он их в действительности…
«Этот парень, Аберфорт, был просто психом, — говорит Энид Смик, чья семья в то время проживала на окраине Годриковой Лощины. — Совсем дикий. Ну да, родители-то померли, и мне было б его жалко, если б он не швырялся в меня козьим дерьмом. Не думаю, что Альбус много с ним возился… Вместе я их точно никогда не видел».
Так чем же занимался Альбус, если не воспитанием своего беспутного братца? Похоже, всё время уходило на содержание взаперти сестры. Мать, её первая тюремщица, умерла, но состояние Арианы Дамблдор оставалось прежним. Сам же факт её существования скрывался ото всех, кроме узкого круга людей, вроде Дожа, которые были способны поверить в рассказы о «слабом здоровье».
Одной из таких «доверчивых» оказалась Батильда Бэгшот, известный специалист по истории магии, прожившая в Годриковой Лощине много лет. Конечно, когда она первый раз пришла познакомиться с новоприбывшей семьёй, Кендра дала ей отпор. Однако спустя несколько лет Батильда отправила Альбусу в Хогвартс письмо, где выразила восхищение его статьёй о межвидовых превращениях в «Трансфигурации сегодня». Это в итоге привело к знакомству и со всей семьёй. Перед смертью Кедра не общалась уже ни с кем из жителей деревни, кроме Батильды.
К сожалению, великолепные умственные способности Батильды сейчас несколько поблекли. «Огонь ещё горит, но в котле больше нет зелья» — как отозвался об этом Ивор Диллонсби, или же, если выразиться более приземлённой фразой Энида Смика, — «старушка сбрендила». Несмотря на это, с помощью проверенных методик интервьюирования я смогла узнать у неё некоторые детали, необходимые для освещения этой скандальной истории.
Как и весь волшебный мир, Батильда списывает преждевременную смерть Кендры на то, что в неё ударило её же заклятье, — это объяснение повторяют и Альбус с Аберфортом в последующие годы. Батильда также придерживается и «официального» мнения об Ариане, называя её «слабой» и «нездоровой». Но не зря я тратила сыворотку правды — Батильда всё-таки рассказала мне кое-что о главном секрете в жизни Дамблдора. Обнародованный, этот секрет поставит под сомнение всё, во что верили сторонники Альбуса: его ненависть к Тёмной магии, его выступления против дискриминации магглов и даже его верность собственной семье.
В то самое лето, когда Дамблдор возвращается в Годрикову Лощину, теперь будучи круглой сиротой и главой семьи, Батильда Бэгшот соглашается принять в свой дом внучатого племянника, Геллерта Гриндельвальда.
Имя Гриндельвальда известно всем, и недаром: в списке самых опасных тёмных волшебников истории он бы занял первое место, если бы не Сами-Знаете-Кто, потеснивший его поколением позже. Однако Гриндельвальд никогда не пытался угрожать британцам, и здесь подробностей его продвижения к власти никто не знал. Получив образование в Дурмштранге — школе, уже тогда известной своей роковой терпимостью к Тёмной магии, Гриндельвальд продемонстрировал такие же незаурядные способности, как и Дамблдор. Впрочем, целью Геллерта были не призы и награды, а нечто другое. Когда Гриндельвальду исполнилось шестнадцать, даже в Дурмштранге не могли больше закрывать глаза на его безумные эксперименты, и он был исключён.
О дальнейших действиях Гриндельвальда было до нынешнего момента известно лишь то, что он «несколько месяцев провёл за границей». Теперь мы знаем, что он приезжал в Годрикову Лощину, чтобы навестить свою тётушку. И именно здесь Геллерт, как ни шокирующее это звучит, свёл дружбу ни с кем иным, как Альбусом Дамблдором.
«Он показался мне очень милым юношей, — бормочет Батильда. — Кем бы он ни стал потом. Да, я представила его бедному Альбусу, у которого не было здесь друзей среди ровесников… Мальчишки сразу сдружились».
Конечно, они сдружились. Батильда показала мне сохранившееся у неё письмо, которое однажды среди ночи Альбус прислал Геллерту.
«Да, даже проведя весь день за разговорами — оба такие умные юноши, полные идей, бурлящих, словно зелье в котле, — они не могли остановиться, и я иногда слышала, как сова стучит в окно спальни Геллерта, принося ему письмо от Альбуса. Ему пришла в голову мысль — и он спешит сообщить её Геллерту…»
Что же это были за мысли? Поклонники Альбуса Дамблдора найдут их глубоко шокирующими, но вот они — размышления их семнадцатилетнего героя, изложенные им для его нового лучшего друга (копию оригинала письма смотрите на странице 463):
«Геллерт,
Итак, к великому удивлению почитателей, перед нами доказательство того, что Альбус Дамблдор некогда подумывал о нарушении Положения о секретности и установлении власти волшебников над магглами. Какой удар для тех, кто всегда считал Дамблдора главным защитником прав магглов! И какими пустыми и неубедительными кажутся его речи в защиту магглов теперь, в свете этого нового, разрушающего всё доказательства! Презрение вызывает Альбус Дамблдор, поглощённый планами о порабощении мира в то время, когда нужно скорбеть о матери и заботиться о сестре!
Без сомнения, те, кто намерен по-
