и палочка Нарциссы взлетела в воздух у упала на другой стороне комнаты.
— Мелкая грязная обезьяна! — зашлась криком Беллатриса. — Как ты посмел тронуть палочку ведьмы, как ты посмел бунтовать против хозяев?
— У Добби нет хозяина! — проскрипел эльф. — Добби свободный эльф, и Добби пришёл спасти Гарри Поттера и его друзей!
Боль в шраме ослепила Гарри; он смутно сообразил, что осталось всего ничего, мгновения, и Волдеморт будет среди них.
— Рон, лови — и БЕЖИМ! — проорал Гарри, бросая Рону одну из палочек; потом он наклонился и вытянул Грифука из-под люстры. Взбросив на плечо стонущего гоблина, не выпускающего из рук меча, Гарри схватил Добби за руку и крутнулся на месте, чтобы телепортировать.
Проваливаясь во тьму, он успел последний раз увидеть гостиную: бледные, замершие на месте Нарцисса и Драко, рыжую черту — волосы Рона, и блеск летящего серебра — нож Беллатрисы летел через комнату, туда, откуда исчез Гарри…
Он телепортировал, не зная, куда; всё, что он мог, это повторять название места, и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы туда попасть. Его лоб пронзала боль, и его давил вес гоблина; он чувствовал, как меч Гриффиндора бьёт его по спине, и как рука Добби дёргается в его пальцах. Гарри гадал, не пытается ли эльф взять дело на себя, направить их в нужную сторону, и, дёргая его за руку, дать Гарри понять, что всё в порядке…
А потом их ударило о твёрдую землю, и в воздухе запахло солью. Гарри упал на колени, выпустил руку Добби, и попытался осторожно положить Грифука.
— С вами всё в порядке? — спросил он, когда гоблин пошевелился, но Грифук только тихо постанывал.
Сощурясь, Гарри вгляделся в темноту. Вроде, невдалеке был дом, чуть пройти под широким звёздным небом, и Гарри показалось, что перед домом кто-то ходит.
— Добби, это Раковина? — прошептал он, сжимая обе палочки, которые забрал у Малфоев; он был готов драться, если нужно. — Мы в правильное место попали? Добби?
Он оглянулся. Маленький эльф стоял в двух шагах от него.
— ДОББИ!
Эльф слегка покачивался, в его больших блестящих глазах отражались звёзды. И он, и Гарри смотрели на серебряную рукоятку ножа, торчащего в груди эльфа.
— Добби… нет… ПОМОГИТЕ! — заорал Гарри в сторону коттеджа, в сторону людей, там ходивших. — ПОМОГИТЕ!
Он не знал — да и всё равно ему было — волшебники там или магглы, друзья или недруги; что ему было важно — это что по груди Добби расплывается тёмное пятно, и что эльф тянет руки к Гарри, прося помощи. Гарри подхватил эльфа и уложил его на прохладную траву.
— Добби, нет, не умирай, не умирай…
Взгляд эльфа нашёл его, и губы эльфа задрожали, пытаясь сложить слова:
— Гарри… Поттер…
И потом эльф задрожал, и стал совершенно неподвижен, и его глаза стали не более чем большие стеклянные шары, блестевшие от света звёзд, которые эти глаза уже не видели.
Глава двадцать четвёртая Изготовитель волшебных палочек
Это было, как вернуться в уже снившийся когда-то кошмар; мгновение Гарри опять стоял на коленях у тела Дамблдора, у подножия высочайшей башни Хогвартса, но на самом деле он смотрел на крошечное тело, скорчившееся на траве, пронзённое серебряным ножом Беллатрисы. Голос Гарри продолжал повторять: — Добби…
Через минуту, или около этого, он понял, что всё-таки попал в правильное место, потому что здесь были Билл и Флёр, Дин и Луна, они собрались вокруг него, стоящего на коленях над эльфом. — Эрмиона, — вырвалось у него. — Где она?
— Рон взял её в дом, — сказал Билл. — С ней всё будет хорошо. — Гарри опять посмотрел на Добби, протянул руку, вытащил острое лезвие из груди эльфа, стянул свою куртку, и укрыл ею Добби, как одеялом.
Море шелестело о камни неподалеку; Гарри слушал его шум, пока остальные говорили что-то, что совсем не было интересно Гарри, строили предположения; Дин унёс раненого Грифука в дом, Флёр поспешила за ними; похоже, Билл по-настоящему понимал, что говорит Гарри. Гарри же смотрел на крошечное тело; его шрам дёргало и жгло, и какой-то частью сознания, словно наблюдая в перевёрнутую подзорную трубу, Гарри видел, как Волдеморт наказывает оставшихся позади, в поместье Малфоев. Его гнев был ужасен, но скорбь Гарри о Добби словно уменьшила его, и он был как дальний шторм, долетавший до Гарри через огромный, спокойный океан.
— Я хочу сделать это, как подобает, — были первые слова, которые Гарри произнёс, понимая, что именно он говорит. — Без магии. У вас найдётся лопата? — И скоро он уже трудился в одиночестве, копал могилу, там, где показал ему Билл, на краю сада, среди кустов. Он копал с остервенением, приветствуя работу руками, славя её за то, что в ней нет магии, потому что каждая капля пота, каждый пузырь, натёртый на ладонях, казались ему даром эльфу, спасшему их жизни.
Его шрам горел, но он не поддавался боли, чувствовал её, но был от неё далёк. Он, наконец, выучился контролировать её, выучился закрывать своё сознание от Волдеморта, выучился тому самому, что Дамблдор хотел, чтобы он выучился у Снэйпа. Так же, как сам Волдеморт не мог овладеть Гарри, когда Гарри был охвачен тоской по Сириусу, так его мысли не могли проникнуть в сознание Гарри, пока тот оплакивал Добби. Печаль, похоже, отгоняла Волдеморта… хотя Дамблдор, конечно, сказал бы, что это любовь.
Гарри копал, вгрызался всё глубже в твёрдую, холодную землю, заставляя себя считать скорбь усталостью, считать боль в шраме мелочью. В темноте, где с ним говорили только шелест моря и звук его собственного дыхания, то, что произошло у Малфоев, вернулось к нему, то, что он слышал, пришло к нему, и во тьме явилось понимание…
Ритм упорной работы отбивал такт его мыслям. Дары… Разделённые Сути… Дары… Разделённые Сути… поглощающая, роковая тяга к ним его больше не тяготила. Утраты и страхи её сдули. Гарри чувствовал себя словно внезапно проснувшимся.
Глубже и глубже становилась могила, и Гарри знал, где был Волдеморт этой ночью, и кого он убил под самой крышей тюремной башни Нурменгарда, и почему…
И он думал о Червехвосте, мёртвом из-за малого неосознанного порыва к милосердию… Дамблдор это предвидел… Сколько ещё всего он знал?
Гарри потерял счёт времени. Он только заметил, что темнота чуть-чуть рассеялась, когда Рон и Дин пришли к нему. — Как Эрмиона? — Ей лучше, — сказал Рон, — при ней Флёр. — Гарри ждал, что они спросят его, почему он не сделает прекрасную могилу простым движением палочки; его отказ был наготове, но отказ не понадобился. Рон и Дин спрыгнули в вырытую им яму, и у них тоже были лопаты, и вместе они молча трудились, пока не решили, что яма достаточно глубока.
Гарри тщательно укутал эльфа своей курткой. Рон сел на краю могилы, стянул свои ботинки и носки, и надел их на босые ноги эльфа. Дин протянул вязаную шапку, и Гарри аккуратно пристроил её на голову Добби, на его уши летучей мыши. — Нужно глаза ему закрыть…
Как в темноте подошли ещё люди, Гарри не услышал. На Билле был дорожный плащ, Флёр была в большом белом фартуке, из кармана которого выглядывала бутылка, как понял Гарри, со Скелеростом. Эрмиона куталась в халат с чужого плеча, она была бледна и нетвёрдо стояла на ногах; когда она подошла, Рон обнял её рукой за плечи. Луна, путавшаяся в надетом на неё пальто Флёр, нагнулась, осторожно коснулась пальцами век эльфа, и закрыла его остекленелые глаза. — Вот так, — сказала она негромко. — Теперь он может спать.
