Гарри Поттер и Дары Смерти (перевод В. Сорокина)

кто изучал науку волшебных палочек.

— Но ведь можно использовать чужую палочку, не ту, что тебя выбрала? — спросил Гарри.

— О да, если кто-то волшебник, хоть какой ни на есть, он сможет направлять свою магию любым инструментом. Но лучшие результаты, однако, всегда приходят, когда между волшебником и палочкой существует сильнейшее сродство. Эти связи сложны. Сперва влечение друг к другу, потом — приобретение общего опыта, палочка учится у волшебника, волшебник — у палочки.

Волны накатывались и откатывались — печальный звук.

— Я взял эту палочку у Драко Малфоя силой, — сказал Гарри. — Я смогу пользоваться ей без опаски?

— Думаю, что да. Право на палочку — вещь тонкая, но палочка, добытая в бою, обычно связывает свою волю с новым господином.

— Значит, я могу пользоваться вот этой? — спросил Рон, вытаскивая из кармана палочку Червехвоста и протягивая её Олливандеру.

— Каштан и струна драконьего сердца. Девять дюймов с четвертью. Хрупкая. В скорости после моего похищения меня заставили её сделать для Питера Петтигрю. Да, если ты добыл её в борьбе, она, скорее всего, будет тебе послушна, будет работать хорошо, лучше, чем другие палочки.

— И это верно для всех палочек, или нет? — спросил Гарри.

— Думаю, что да, — отозвался Олливандер, вглядываясь в лицо Гарри. — Вы задаёте глубокие вопросы, мистер Поттер. Наука волшебных палочек — сложная и загадочная отрасль магии.

— Значит, чтобы стать господином палочки, не обязательно убивать прежнего владельца? — спросил Гарри.

Олливандер сглотнул.

— Обязательно? Нет, я бы не сказал, что убивать обязательно.

— Но вот есть легенды, — сказал Гарри, его сердце забилось быстрее, и так же сильнее заболел шрам; Гарри был уверен, что Волдеморт решил претворить свою мысль в дело. — Легенды о палочке — или палочках — что переходит из рук в руки через убийство.

Олливандер побледнел. На снежно-белой подушке он казался светло-серым, а глаза его стали непомерно большими, налились кровью, широко раскрылись, так, как бывает от страха.

— Я думаю, это одна-единственная палочка, — прошептал он.

— И Сами-Знаете-Кто ею интересуется, так ведь? — спросил Гарри.

— Я… как? — прокаркал Олливандер, и взглянул на Рона и Эрмиону, словно прося помощи. — Как ты это узнал?

— Он требовал, чтобы вы рассказали ему, как преодолеть связь между нашими палочками, — сказал Гарри.

Олливандер был в ужасе.

— Он пытал меня, ты должен понять! Пыточное Заклятие, я… у меня не было выбора, только рассказать ему, что я знал, о чём я догадывался!

— Понимаю, — сказал Гарри. — Вы рассказали ему о сердцевинках-близнецах? Вы сказали, что ему просто достаточно взять палочку другого волшебника?

Олливандер казался просто запуганным, зачарованным тем, как много Гарри знает. Он медленно кивнул.

— Но это не сработало, — продолжил Гарри. — Чужую палочку моя всё-таки победила. Вы не знаете, почему?

Олливандер помотал головой, так же медленно, как только что кивал.

— Я никогда… никогда не слышал о подобном. Твоя палочка в ту ночь сотворила нечто небывалое. Связь сердцевин тоже неимоверно редка, а вот почему твоя палочка перехватила чужую, я не знаю…

— Мы упомянули другую палочку, палочку, переходившую во владение через убийство. Когда Сами- Знаете-Кто понял, что моя палочка совершила нечто странное, он вернулся, и стал спрашивать о той, другой палочке, верно?

— Как ты узнал?

Гарри не стал отвечать.

— Да, он спрашивал, — прошептал Олливандер. — Он желал знать всё, что я мог ему рассказать о палочке, известной под именами Палочки Пагубы, Роковой палочки, или Бузинной палочки.

Гарри мельком взглянул на Эрмиону. Та сидела с видом полной капитуляции.

— Тёмный Лорд, — заговорил Олливандер хрипло и испуганно, — всегда был доволен палочкой, которую я для него сделал… да, тис, перо феникса, тринадцать с половиной дюймов… пока не обнаружил связь сердцевин-близнецов. Сейчас он ищет другую, более могучую палочку, только в этом видит, как побороть твою.

— Но он скоро узнает, если уже не узнал, что моя непоправимо сломана, — спокойно сказал Гарри.

— Нет! — в голосе Эрмионы был страх. — Он не узнает этого, Гарри, откуда ему…?

— Приори Инкантатем, — сказал Гарри. — Эрмиона, мы оставили палочки, твою и терновую, у Малфоев. Если их там хорошенько изучат, заставят повторить заклинания, которые творились последними, то там увидят, как твоя палочка сломала мою, увидят, как ты старалась её починить, и у тебя этого не вышло, и там поймут, что с тех пор я использовал терновую палочку.

Лёгкий румянец, появившийся на лице Эрмионы после того, как она оказалась в Раковине, пропал. Рон осуждающе посмотрел на Гарри и сказал: — Давайте пока этим не заморочиваться…

Но мистер Олливандер его перебил:

— Тёмный Лорд ищет Бузинную палочку не только для вашего сокрушения, мистер Поттер. Он полон решимости обладать ею потому, что верит — с ней он станет воистину неуязвимым.

— Точно станет?

— Владелец Бузинной палочки должен всегда опасаться нападения, — сказал Олливандер. — Но Тёмный Лорд, владеющий Палочкой Пагубы… да, должен признать, это величественно-грозно.

Гарри неожиданно вспомнилось, как при их первой встрече ему не понравился Олливандер, каким неясным, неопределённым он ему показался. Даже сейчас, после того, как Волдеморт заточил его и пытал, мысль о Тёмной Лорде, обладателе такой палочки, похоже, вдохновляла Олливандера не меньше, чем отталкивала.

— Вы… вы в самом деле считаете, мистер Олливандер, что эта палочка существует? — спросила Эрмиона.

— О да, — сказал Олливандер. — Да, в истории её путь великолепно прослеживается. Конечно, там есть перерывы, и длинные, когда она пропадает из виду, потерянная или спрятанная, но она всегда появляется вновь. Есть определенные признаки, по которым тот, кто знает науку палочек, может её опознать. Существуют письменные свидетельства, некоторые из них трудны к пониманию, которые я и другие изготовители палочек считают своим долгом изучать. Они дышат подлинностью.

— Значит… значит, вы не считаете, что это сказка или миф? — спросила Эрмиона с надеждой.

— Нет, — сказал Олливандер. — Хотя я не знаю, обязательно ли должен её новый владелец убить прежнего. Её история кровава, но это может быть просто благодаря тому, что это такая притягательная вещь, вызывающая такое вожделение у волшебников. Безмерно могучая, опасная в дурных руках, невероятно обаятельная для нас, тех, кто изучает силу палочек.

— Мистер Олливандер, — спросил Гарри, — вы рассказали Сами-Знаете-Кому, что Грегорович владел Бузинной палочкой, так ведь?

Олливандер стал ещё бледнее, хотя это казалось невозможным, и судорожно сглотнул. Он казался похожим на призрака.

— Но как… откуда ты…?

— Неважно, откуда я это знаю, — сказал Гарри, на мгновение закрыв глаза от жгучей боли в шраме, и увидев, на какие-то секунды, главную улицу в Хогсмиде, всё ещё тёмную, потому что она была далеко на севере. — Так вы рассказали Сами-Знаете-Кому, что Грегорович владел палочкой?

— Был такой слух, — прошептал Олливандер. — Слух, много, много лет назад, задолго до того, как ты родился. Я думаю, Грегорович сам его пустил. Сам можешь понять, как это могло ему помочь в деле —