Гарри Поттер и Дары Смерти (перевод В. Сорокина)

совсем не хотел, чтобы и Ариану записали на его счёт. А зато Альбус освободился, разве не так? Свободен от сестры, свободен стать величайшим волшебником…

— Никогда он не был свободен, — сказал Гарри.

— Прошу прощения? — сказал Аберфорт.

— Никогда. В ту ночь, когда ваш брат погиб, он пил зелье, которое сводило его с ума. Он начал стонать, умолял кого-то, кого там не было: «Не делайте им больно, пожалуйста… сделайте больно мне…»

Рон и Эрмиона уставились на Гарри. Он никогда не вдавался в подробности того, что было на том островке посреди озера: события, случившиеся после его с Дамблдором возвращения в Хогвартс, надёжно всё это заслонили.

— Он думал, что он в прошлом, с вами и Гринделвальдом, я знаю, — сказал Гарри, вспоминая умоляющий шёпот Дамблдора.

— Он думал, он видит, как Гринделвальд мучает вас и Ариану… Ему это была пытка, если бы вы его видели, не сказали бы, что он свободен.

Аберфорт, казалось, погрузился в созерцание своих узловатых, со вздувшимися венами, рук. После долгого молчания он сказал: — Как ты можешь быть уверен, Поттер, что мой брат не был более заинтересован в бо льшем благе, чем в тебе? Как ты можешь быть уверен, что не был для него мелочью, вроде моей сестрёнки?

Словно осколок льда пронзил сердце Гарри.

— Я в это не верю. Дамблдор любил Гарри, — сказала Эрмиона.

— Почему же тогда он не сказал ему прятаться? — отрезал Аберфорт. — Почему не сказал ему: «Позаботься о себе, послушай, как тебе уцелеть»?

— Потому что, — сказал Гарри, прежде чем Эрмиона успела ответить, — иногда приходится думать о большем, чем собственная безопасность! Иногда приходится думать о бо льшем благе! Это война!

— Парень, тебе только семнадцать!

— Я совершеннолетний, и я собираюсь продолжать драться, даже если вы отвалите!

— Кто говорит, что я отвалю?

— Ордену Феникса конец, — повторил Гарри, — Сам-Знаешь-Кто победил, всё кончено, и кто притворяется, что не так, сам себя дурачит.

— Я не сказал, что это по мне, но это правда!

— Нет, не правда, — сказал Гарри. — Ваш брат знал, как прикончить Сами-Знаете-Кого, и он передал это знание мне. И я намерен не складывать руки, пока не одолею — или не умру. Не думайте, что я не знаю, чем это может кончится. Я знаю это не первый год.

Он ждал, что Аберфорт высмеит его или будет спорить, но тот не сделал ни того, ни другого. Он просто потянулся.

— Нам нужно попасть в Хогвартс, — снова сказал Гарри. — Если вы не можете нам помочь, мы дождёмся рассвета, оставим вас в покое, и попытаемся сами отыскать путь. Если вы можете нам помочь… ну, сейчас самое время сказать об этом.

Аберфорт остался сидеть на стуле, пристально глядя на Гарри глазами, так удивительно похожими на глаза брата. Наконец он прочистил горло, поднялся на ноги, обошёл маленький столик, и подошёл к портрету Арианы.

— Ты знаешь, что делать, — сказал он.

Она улыбнулась, повернулась и ушла, не так, как обычно люди на портретах, за край рамы, но вдаль, словно по нарисованному за её спиной туннелю. Все следили, как удаляется лёгкая фигурка, пока её не поглотила тьма.

— Ээ… что…? — начал Рон.

— Сейчас это единственный путь, — сказал Аберфорт. — Вам следует знать, что все старые тайные выходы перекрыты с обоих концов, внешние стены караулят дементоры, а внутри школы — регулярное патрулирование; так сообщают мои источники. Это место ещё никогда так крепко не охранялось.

Как вы собираетесь что-то сделать там, внутри, когда там заправляет Снэйп, и оба Кэрроу у него в помощниках… впрочем, это же ваша забота, так? Вы же сказали, что готовы умереть.

— Но что…? — сказала Эрмиона, прищурясь на портрет Арианы.

В глубине нарисованного туннеля опять появилась белая точка, и вот Ариана уже идёт сюда, становясь всё больше и больше. Но сейчас с ней рядом кто-то ещё, кто-то выше её ростом, он прихрамывает, и вид у него возбуждённый. Его волосы были длиннее, чем Гарри доводилось видеть. Фигуры становились больше и больше, пока в раме не остались только плечи и головы.

И тут вся картина откинулась, словно маленькая дверь в стене, и открылся вход в настоящий туннель. И из него, волосы отросшие, лицо в шрамах, мантия драная, выбрался настоящий Невилл Лонгботтом. Он взревел от восторга, спрыгнул с каминной полки и завопил:

— Я знал, что ты придёшь! Я знал это, Гарри!

Глава двадцать девятая Потерянная диадема

— Невилл… что за… как…?

Но Невилл заметил Рона и Эрмиону, и с радостными воплями кинулся их обнимать. Чем больше Гарри смотрел на Невилла, тем больше замечал всякой жути: один глаз заплыл, был жёлто-лиловый, на лице — ссадины и шрамы, да и общий дух неухоженности показывал, что Невилл всякое пережил. Тем не менее, его покарябанная физиономия светилась от счастья, когда он отцепился от Эрмионы и повторил: — Я знал, что ты придёшь! Говорил же я Шеймусу, что надо только подождать!

— Невилл, что это с тобой?

— Что? Это? — Невилл тряхнул головой, обозначая ничтожность своих травм. — Это ерунда, Шеймусу хуже досталось. Вы увидите. Что, пойдём? Ой, — он повернулся к Аберфорту. — Аб, тут ещё парочка может быть на подходе.

— Ещё парочка? — зловеще повторил Аберфорт. — Что ты имеешь в виду, Лонгботтом, под этой «парочкой»? У нас комендантский час, и Завывальные Чары на всю деревню!

— Знаю, вот поэтому они и телепортируют прямо в бар, — сказал Невилл. — Просто направь их прямо в проход, когда они прибудут, ладно? Заранее спасибо.

Невилл протянул руку Эрмионе, и помог ей взобраться на каминную полку и в туннель; Рон последовал за Эрмионой, за ним — Невилл. Гарри обратился к Аберфорту:

— Даже не знаю, как вас благодарить. Вы нам дважды жизнь спасли.

— Тогда поберегите её, — проворчал Аберфорт. — Третий раз спасти может и не получиться.

Гарри вскарабкался на каминную полку и пролез в дыру за портретом Арианы. Там были гладкие каменные ступени, они выглядели так, словно проходу был уже не один год. На стенах висели бронзовые лампы, земляной пол был гладкий и утоптанный; тени от идущих метались по стенам, словно лопасти вентилятора.

— И как давно это всё? — спросил Рон, едва они зашагали по проходу. — Его ж не было на Карте Грабителя, а, Гарри? Я думал, из школы всего семь входов-выходов.

— Их все запечатали перед началом учебного года, — сказал Невилл. — Теперь ни через какой из них не попадешь, никак, там на входах заклятия, а у выходов поджидают Пожиратели Смерти и дементоры. — Невилл шёл, обернувшись назад, широко улыбаясь, не сводя глаз с друзей. — Да не берите вы это в голову… А это правда? Что вы ограбили Гринготтс? И убежали оттуда на драконе? Об этом все говорят, везде, Терри Бут за ужином орал об этом на весь Главный Зал, его Кэрроу за это поколотил!

— Ага, всё правда, — сказал Гарри.

Невилл радостно рассмеялся.

— А куда вы дракона дели?

— Отпустили на волю, — сказал Рон. — Эрмиона всё рвалась сделать из него домашнего.