того, насколько он способен выполнять отцовскую роль.
Будучи бессознательно-эмоциональным образованием, обеспечивающим установление
коммуникации, перенос подвергается в культуре рациональной обработке,
дифференциации, благодаря чему устанавливаются четко фиксированные, разрешаемые
переносы, ролевые отношения.
Амбивалентные чувства сына к отцу, в которых любовь и восхищение смешаны с
ненавистью, ревностью, являющиеся основой “Эдипова комплекса”, составляют основу
эмоционального отношения младшего поколения к старшему и в некоторых кризисных
ситуациях могут стать мотивом молодежного бунта.
Формирование реакции или реактивное образование — это механизм, который призван
компенсировать или уравновесить сильную склонность, осуществление которой может
быть опасным или вредным для личности. Так, у людей от природы внушаемых, мы
встречаем привычку дистанциироваться от собеседника, притворяться плохо
слышащими. Люди, робкие в душе, ведут себя развязно. Интроверты вырабатывают
способность к непринужденному общению. Старые девы, не изведавшие любовных
наслаждений, демонстрируют свое отношение к любви как к чему-то постыдному,
грязному. В клинике формирование реакции часто служит помехой психоанализу,
поскольку пациент, ощутив возможность излечения, усиливает свои болезненные
симптомы, демонстрируя психоаналитику свое нежелание лечиться.
Причины реактивных образований — многочисленны. Пациент предпочитает оставаться
больным, чтобы подчеркнуть свое превосходство по отношению к психоаналитику,
который, якобы, не справляется с его болезнью. Человек оправдывает свои
страдания и тормозит свое излечение, считая себя виноватым, заслуживающим
наказания и т. п. В бытовых и семейных отношениях при длительном близком
контакте реактивные образования встречаются очень часто.
“Изоляция” состоит в отделении какого-то импульса от основной массы влечений.
Она служит причиной дифференциации мыслительных и волевых процессов, которые,
вообще говоря, есть лишь аспекты душевных влечений и друг без друга не
существуют. В отвлеченном философствовании или напряженном обдумывании проблемы
психический процесс как бы “иссушается”, лишается эмоциональной составляющей и
выглядит как чисто рациональная мыслительная деятельность. На самом деле,
вытесненная эмоция не исчезает. Она усиливает в бессознательном какой-то
свойственный данному человеку иррациональный “комплекс”, часто — комплекс
превосходства. В быту изоляция формирует тип самоуверенного педанта-догматика,
но в науке обеспечивает перевод энергии желаний в энергию отвлеченных
размышлений. Мысли, эмоциональность которых ослаблена, легче сочетаются,
дополняют, опровергают друг друга, без опасности превратиться в источник
конфликта, который возник бы, если бы каждая мысль сопровождалась эмоциональным
позывом к действию. Таким образом, “чистый разум” и “чистая наука”, которые по
правилам “не должны ни смеяться, ни плакать, а только понимать” (Спиноза),
являются продуктом бессознательной “изоляции” некоторых душевных сил.
Полная изоляция мысли от чувства есть, несомненно, психическое заболевание, но
такая изоляция может быть полезна и даже необходима в целях специализации. Без
нее была бы невозможна деятельность ученых, судей, арбитров.
Изоляция возможна не только как отделение мысли от чувства, но и как разрыв
связей между мыслями, а также между мыслью и действием. Она осознается в
древности как запрет прикасаться к чему-либо, произносить то или иное слово.
Изоляция, как и другие механизмы бессознательного, полезна и естественна до
определенной степени, она помогает сосредоточиться на главном. Выходя за пределы
нормы, она рождает нетерпимость и фанатизм, когда человек даже не допускает
возможности для своих идей и верований вступить в ассоциацию с другими.
Метод свободных ассоциаций сам по себе есть лекарство против чрезмерной изоляции
и расщепления личности. Но следует помнить, что никакое последовательное
рассуждение, никакой целенаправленный дискурс невозможны без действия
изолирующей тенденции.
“Отказ” — бессознательное игнорирование какого-либо чувства или события. Он
позволяет избежать неприятных, тревожащих мыслей, угрызений совести. Так,
человек старается не замечать неприятных признаков надвигающейся старости, не
думает о своей болезни и болезни близких, что могло бы его расстроить, забывает
о нуждающихся родственниках, тратя деньги на удовольствие. Отказ видеть болезнь,
нищету, зло, обман и насилие вокруг себя — все это помогает сохранить покой,
внутреннюю свободу и радость жизни. Но ясно, что такого рода отказ есть уже
самообман и моральная дегенерация.
Механизм, названный проекцией, состоит в том, что некоторые мысли, чувства,
желания, которые субъект отвергает в себе, выносятся вовне и приписываются
другим людям, группам или культурам. Так, не будучи в силах признать себя
завистливым, жадным, злым, ревнивым, человек перекладывает эти качества на тех,
кто является жертвой его предубеждения. Отказ признать в себе садистические
побуждения заставляет человека создавать фантастический мир демонов. В дьяволе
сосредотачивается вся ответственность за зло.
Человек проецирует свои лучшие идеальные качества на образ трансцендентного
Бога. Очень важные социальные функции Божественного образа, конечно, не трудно
видеть. Этот образ служит идеалом, указывает путь, объединяет, дисциплинирует,
утешает и т. п. Однако, почему человек выносит “вовне” качества своей души не
только отвергаемые, но и почитаемые, возвышенные? На этот вопрос Фрейд отвечает
в духе просветительского рационализма, подчеркивая роль Божества, как гаранта
справедливости, осуществления надежд, торжества добра и наказания зла. Он
указывает также на опыт отношения ребенка к отцу, как на первоисточник всех
религиозных проекций.
Фрейд не раз подчеркивал “нормальность” проекции и ее естественность в любом
познавательном процессе. В широко используемых “проективных” методах
исследования личности истолкование человеком рисунка или цветного пятна (метод
Роршаха), служит выявлению черт характера. Предполагается, что понимание любого
видимого, слышимого образа и вообще любого объекта происходит путем
“интроекции”, при которой мое внутреннее, субъективное проецируется на объект.
Понимание человеком мира достигается первоначально в мифах, анимистической
религии, которые служат наглядными примерами коллективных проекций.
Термин “проекция” широко используется не только в психологии, но и в политике,
публицистике. Можно говорить о специфической “проективной” функции культуры,
смысл которой в том, чтобы снимать напряжения, возникающие в обществе и психике
отдельного человека, освобождать асоциальные импульсы, проецируя их в
художественно-религиозную сферу или в игру. Если в повседневной жизни эта
проблема каждым решается по-своему, в том числе и на чисто физиологическом
уровне, например, когда человек плачет, смеется, то в культуре для снятия
глубоких коллективных напряжений создаются специальные зоны или учреждения, где
человеку разрешается жить по законам бессознательного, забыть о законах логики и
морали. Это — праздники, карнавалы, где реальность сливается с воображением и
утопией. Институционализированные культурные проекции обладают мощным
стабилизирующим эффектом.
