которые живы в любом человеке. Приводя содержание большой серии сновидений,
содержащих мотив воды, моря, который символизирует коллективное бессознательное,
Юнг показывает, как отдельные смысловые компоненты снов, связанные с
путешествием, кораблем, островом, поисками утонувших сокровищ, определением
положения корабля по звездам, падением в воду и другими эпизодами в совокупности
складываются в картину, помогающую осмыслить жизненную ситуацию и найти
разрешение конфликта.
Нарушение душевного равновесия нередко являются следствием разрушения
традиционных религий, воздействия массовой культуры на душевно неустойчивых
личностей, односторонне рационалистического образования и воспитания, распада
социальных, в том числе, семейных связей, основанных на архетипических идеях.
Толкование сновидений дает возможность преодолеть душевную раздробленность и
интегрировать личности. Однако врачу, если он хочет помочь больному, необходимо
расширить свои познания в области мифологии, религии, литературы,
фольклористики.
Современная психиатрия, таким образом, многослойна. Самые простые случаи — те,
которые требуют лишь человеческого участия и доброго совета. Вторая группа —
пациенты, которым нужна основательная исповедь. Третья группа требует
специального анализа по методам Фрейд, Адлера и регулярной работы с аналитиком.
Четвертая группа — личности с высоким уровнем развития, которые не смогли
успешно осуществить свою индивидуацию в силу случайных причин или ошибочных
жизненных решений. Главная причина невроза в этом случае — несоответствие между
осознаваемой жизненной позицией и бессознательной тенденцией развития.
К этому случаю применим метод диалектического взаимодействия врача и пациента,
который является основным для Юнга. При этом Юнг различает четыре этапа анализа.
Первый этап — исповедь, разговор о проблемах пациента, какими он их видит. Для
многих — это — уже огромное облегчение, потому что сокрытие от других
тревожащего состояния действует как “психический яд”.
Второй этап Юнг называет разъяснением. Здесь происходит примерно то же, что на
фрейдовском сеансе, когда врач добивается осознания причин невроза через
сведение образов снов и фантазий к реальным травматическим событиям. Однако
ограничиваясь этим, нельзя достичь глубоких перемен в личности больного.
Третий этап — воспитание. Этот мотив взят Юнгом у Адлера, который стремился
преодолеть невроз, обсуждая с пациентом социальную значимость его поступков,
воспитывая его социальное чувство.
Четвертый этап — трансформация. Она нужна не всем людям, а тем, кто долго шел по
ложному пути. На четвертом этапе решающую роль играет личность аналитика и его
действия в ситуации анализа. Силой своей личности, искренностью, твердостью и в
нужный момент принимаемыми решениями, врач должен показать пациенту, что значит
“быть самим собой”.
§3. Юнг и Фрейд.
Историю духовной жизни уходящего века трудно представить себе без имен Фрейда и
Юнга. И хотя многие из высказанных ими мнений кажутся сегодня наивными,
претенциозными и надуманными, сам пафос их учений далеко не утерял своей
остроты. Можно даже констатировать возрастание их влияния на мораль,
политическое мышление и бытовое общение по мере того, как все большее число
людей знакомится с психоанализом. Школы юнгианцев и фрейдистов до сих пор
соперничают, а некоторые из поклонников этих двух мыслителей доходят до нелепых
преувеличений, стараясь возвысить своего кумира и принизить его соперника.
Дать однозначную оценку творчеству Юнга и Фрейда — трудно, хотя бы потому, что
влияние их было не только, и не столько научным, сколько общекультурным, он
сказывалось на духовном климате эпохи. Поэтому содержащиеся в этом параграфе
заметки основаны, главным образом, на их отзывах друг о друге или отзывах о них
третьих лиц, хорошо их знавших.
Первенство Фрейда в открытии нового материка — Бессознательного едва ли можно
оспорить, как и то, что Юнг испытал стимулирующее влияние идей “отца
психоанализа”. Однако их учения и мировоззрения глубоко разнятся по духу,
темпераменту, выражают типические, но альтернативные умственные реакции
интеллигента на кризис культуры. Огрубляя суть дела и рискуя впасть в
противоречие, можно сказать, что хотя Фрейд и Юнг — оба были “перестройщиками”
классической науки XVIII — XIX веков, Фрейд был все таки сциентистом,
позитивистом, рационалистом и просветителем, в то время как Юнг — романтиком,
мистиком, модернистом и консерватором. Водораздел между фрейдизмом и юнгианством
— это граница между типами личностей, мировоззрений, а не только между научными
теориями. Как замечает Дж. Браун “фрейдистами и юнгианцами, как либералами и
консерваторами рождаются, а не становятся”. Сочувствующие одному из них — не
понимают другого. Сам Дж. Браун, несомненно, фрейдист, говорит, что его
впечатление от работ Юнга примерно такое же, как от писаний индусов, даосов,
конфунцианцев: высказывается множество мудрых мыслей, но не понятно, зачем нужно
привязывать их к тем мудреным теориям “кармы”, “реинкарнации” или “коллективного
бессознательного” — в случае Юнга — которыми эти мысли якобы обосновываются.
Уже работая над диссертацией о спиритизме, Юнг познакомился с психоанализом
Фрейда и стал ревностным его защитником. Принципы вытеснения, символизации,
рационализации, компенсации, проекции, переноса, разработанные Фрейдом,
показались ему чрезвычайно важными. Когда Юнгу сказали, что защита осмеянного
официальной наукой Фрейда может стоить ему карьеры, он ответил, что не даст за
карьеру и ломанного гроша, если ее придется строить на лжи. Юнг посылает Фрейду
свои статьи и тот приглашает его к себе в Вену. Встреча состоялась в 1907 года.
Оба были в восторге друг от друга. Фрейду нужна была поддержка Юнга как
авторитетного практика-психиатра. Он возлагал на него большие надежды, сделал
его президентом психоаналитической ассоциации, а в письмах называл “милым сыном,
который доставляет много удовольствия”, “дорогим другом и наследником”. Юнг же
сумел по достоинству оценить Фрейда как ученого и практика-психиатра, обретя в
его лице мудрого и сильного отца, образ которого являлся ему во сне еще в раннем
детстве.
Однако, с самого момента знакомства Юнг далеко не во всем был согласен с
Фрейдом. Различным были их семейные и культурные традиции, врачебный опыт,
характеры. Фрейд был склонен к авторитаризму. Юнг отличался свободомыслием и
желал до всего доходить сам. Общим для них был интерес к человеку, к
бессознательному и его механизмам; оба считали, что онтогенез повторяет
филогенез, проводили параллели между мифами первобытных народов, детскими
фантазиями, сновидениями и невротическими образами. Но Фрейд, мыслящий все еще в
классическом и просветительском ключе, стремился четко разграничить объект и
субъект, реальность и иллюзию. Юнг считал возможным игнорировать самые основы
классической методологии науки. Он, в частности, выдвинул доктрину
“психологической истины”. Научная теория имеет, по его мнению, меньшую ценность,
чем религиозная догма, а значит, и меньшую истинность, поскольку догма более
