систематизировать свои идеи. Не уставая подчеркивать эмпирический характер своей
концепции, ее основанность на фактах самонаблюдения, клиники, материале
литературы и мифологии, Юнг, тем не менее, высказал по разным поводам множество
суждений, которые могли бы составить “каркас” общей психологической теории. У
Юнга нетрудно обнаружить не только эмпирические констатации, но и своеобразную
метафизику, то есть суждения о том, что лежит за порогом опыта.
Архетипы бессознательного, образуя “первосубстанцию”, объективны и, как таковые,
нами не воспринимаются. В методологии Юнга непостижимым образом сочетаются
наивный реализм, феноменология, позитивизм и метафизика. По его мнению,
мифологические фигуры наиболее точно и полно описывают переживаемое нами. А
тревога, страх, сексуальность — это уже отвлеченные понятия — результат
выделения некоторого психологического компонента из целостных психических
образов демонов и нимф.
Философию Юнга нередко возводят к “теории идей” Платона. Но, согласно Платону,
души людей выходят из мира идей и возвращаются в него снова. По Юнгу, мир идей и
мир человеческих душ — тождественны. Нет ничего более “базового”, чем
психическое. Это — единственная вещь, которую мы переживаем непосредственно. Все
понятия философии, психологии и науки — вторичны и следуют из переживаний.
Наиболее известный из последователей Юнга — Дж. Хиллман недвусмысленно говорит о
“Душе мира”, как основной категории юнгианства. Индивидуальная душа — лишь
светящаяся точка Мировой души.
В “чистой” психологии психика анализирует самое себя и поэтому трудно ждать
объективности от психоаналитика. Больше надежды вселяет, по Юнгу,
культурологический подход, сопоставление разных способов понимания души,
сложившихся в разных культурах. Юнг, путешествуя, читая старинные рукописи,
вживаясь в мифы восточных народов, искал параллели, сходные образы, помогающие
проникнуть в тайны психики.
Многие мировоззренческие и методологические позиции Юнга отличаются
двойственностью. С одной стороны, только единичная конкретная личность
представляет для него полноту бытия. С другой стороны, речь постоянно идет о
коллективном бессознательном, как некоем психическом поле, первосубстанции,
которая имеет материальную и духовную стороны. И душа человека, укорененная в
теле, но в то же время парящая вне границ пространства и времени, есть элемент
коллективного бессознательного, притягивающая и излучающая энергию. Юнг с
пониманием и одобрением воспроизводит средневековые взгляды на мир как Божье
творение, скрепляемое Божественной благодатью, а также верования первобытных
народов, относящиеся к всеобъемлющей животворящей силе, разлитой во Вселенной.
Эта сила — мана — делает деревья плодоносящими, человека — здоровым, вождя
красноречивым, мага — всемогущим. Мана — это универсальная психическая энергия,
поддерживающая работу всех функций души.
Юнг идет дальше Фрейда в онтологизации психического аппарата. Феномен души для
него — первичная реальность, соприкасающаяся с двумя производными — Материальной
Вселенной и Мировым Духом. Было бы ошибкой, с точки зрения Юнга, “объяснять”
душу присутствующими в ней материально-биологическими и духовными “началами”.
Душа аутентично и целиком проявляет себя лишь в целостном образе, фантазии. Не
фантазия живет в нас, а мы живем через фантазию. Рассказ души о себе самой есть
способ ее бытия. Понятия времени, пространства, присутствия в мире, вопросы,
задаваемые человеком самому себе, предчувствие смерти — все это лишь “модусы”
душевно-психического бытия.
Душа — живая целостная субъективность. Ее фантазии, образы затем обрабатываются
и оцениваются с помощью частичных функций — мышления, чувства, интуиции,
сенситивности.
Мир души — более весомая, более богатая реальность, чем мир вещей и социальных
отношений. Экстравертная, обращенная во внешний мир часть души соприкасается
лишь с небольшим фрагментом действительности, заключенным в тесные
пространственно-временные рамки. Зато интровертная, обращенная вглубь ее часть,
имеет дело с вечным и бесконечным Универсумом.
Душевная жизнь людей имеет устойчивую общую основу не в инстинктах, а в
“архетипах“ — смыслах и образах, которые складываются в течение сотен тысяч лет.
Архетипы становятся тем более общими и универсальными, чем глубже мы погружаемся
в родовое бессознательное.
Архаические пласты психики, подобно окаменевшим горным породам, сами по себе
лишены голоса. Но поскольку душа “подключена” к Универсуму, низшие ее структуры
постоянно насыщаются мощными токами вселенской энергии и могут “заговорить”. В
случаях психической регрессии в человеке проступают не только детские, но и
животные черты. Высшие духовные ценности устойчивы и универсальны, потому что
укоренены в архаических слоях души. Они обладают способностью притягивать к себе
энергию и информацию, и служат точками кристаллизации художественных,
мифологических и сновидческих образов. Архетипов, согласно Юнгу, бесконечное
множество. Особенно смыслоемкие, мощные архетипы, определяют формирование
харизматических личностей и целых народов.
Некоторые из архетипов символизируются в геометрических фигурах — мандалы,
священного круга, креста. Другие — в образах социальности. Это — власть,
церковь, община. Третьи относятся к природным событиям — Буря, Утро, Море,
Рождение, Смерть. Особенно значительны архетипы, выражающиеся в парциальных
личностях, составляющих в своем сложном сцеплении целостного человека. Это —
Тень, Самость, Персона, Маска, Эго (Герой), Анима, Анимус, Пуэр (вечный юноша),
Сенекс (мудрый старик), Вечное дитя, Великий отец, Великая мать, Животное,
Целитель, Мистическая сестра или брат, Другой, Трикстер (шут), Бог, Дьявол и т.
д. Все это — имена типичных персонажей мирового искусства, мифов и религий, а
также типичные фигуры сновидений, социальных ролей, патологических маниакальных
состояний, но по сути дела — лишь части единой человеческой души. Архетипы
представляют собой точки зрения или позиции, управляющие нашим поведением и
течением психического процесса, как индивидуального, так и
коллективно-исторического. Вопрос о “первичности” индивида или социума, личности
и коллектива, снимается Юнгом, как мнимый, поскольку личность — множественна, а
коллектив — архетипически мощнее, устойчивей и выразительней личности. Драма
жизни человека и человечества понимается Юнгом, в первую очередь, архетипически,
то есть, мифологически. И вполне будет прав тот, кто заметит, что всякое
понимание, по Юнгу, в основе своей поэтично, а не научно. Архетипические герои
не все одновременно выходят на сцену. И дело не в том, чтобы запомнить “состав
исполнителей”, а в том, чтобы понять судьбу личности и смысл истории. В истории
и индивидуальной жизни архетипические персонажи постоянно разыгрывают свои роли,
вступают в любовные связи, в борьбу, жертвуют собой и предают друг друга.
Личность —диалектическая сцена, как и история.
Система архетипов — своего рода “генетический код”, программа деятельности и
развития. Она актуализируется благодаря тому, что архетипы — вместе или
попеременно — насыщаются энергией, называемой как и в классическом фрейдовском
психоанализе — либидо. Но либидо Юнга отличается от фрейдовского тем, что оно не
