стремления. Изоляция и атомизация индивидов вызвала ощущение душевной пустоты и
европеец, привыкший к патриархально-иерархическому строю, обратился в поисках
опоры к государству. Ориентированное на Небесного Отца руководство церкви было
заменено слоем государственных чиновников. В то же время свойственный
Просвещению упор на права личности, равенство и демократию, практически
выразившийся в росте эгоистических и материальных интересов, породил
компенсаторное обратное движение к социальному коллективизму.
Упадок религии, популяризация науки и рассудочно-материалистической стратегии
жизни привели к подавлению иррационального ядра личности — самости. Но
вызывавшие когда-то трепет Боги не исчезли, а лишь сменили имена. Теперь эти
имена кончаются на “изм”: коммунизм, либерализм, фашизм.
В истории часто случается, что гуманистические идеи и намерения вульгаризируются
и превращаются в пародию на самих себя. По иронии судьбы безграничное доверие к
Разуму оказалось направленным против личности. На место просветительского, еще
не порвавшего с божественным и природным смыслом Разума, незаметно проскользнула
техническая рациональность. Индивиды оказались взаимозаменяемыми единицами.
Личность с ее заботами о бессмертии, добре, смысле жизни, уступила место
безликому члену массовой организации.
Юнг подчеркивает, что разум, сколь бы широко его ни понимать, не охватывает всей
реальности. Мир и жизнь, как таковые, — нерациональны. Чем настойчивее человек
стремится “разумно” организовать жизнь, тем сильнее она этому сопротивляется,
выплескивая иррациональные движения на поверхность культуры. Живая реальность
мстит, когда ее пытаются искусственно упорядочить. Разум сегодня должен
чувствовать себя посрамленным: наука вместо ожидаемого всеобщего благоденствия
“подарила” человечеству огромное количество вооружений. Успехи техники оставили
далеко позади развитие моральных сил личности. Появился массовый человек,
подверженный психическим эпидемиям и расцвела политика, которая апеллирует к
массам, игнорируя личность. Чем мощнее организация, тем она тупее,
неповоротливей, тем больше ее спутниками выступает глупость и бездарность.
Духовная культура в большей степени реализуется в диалоге в малой группе. Масса,
превышающая определенный размер, развязывает иррациональные силы в человеке.
Юнга отличает пристальное внимание к состоянию души современного человека.
Массовые политические движения ХХ века он рассматривает как симптомы психической
эпидемии, результат неудовлетворенности душевных нужд личности. Вопросам
взаимодействия политической системы, личности и массовой психологии Этому
вопросу Юнг уделял много внимания.
Как либерал, он, прежде всего, подчеркивает автономность индивида. Счастье,
самообладание, осмысленность жизни — это достижения отдельных личностей, а не
государства, не коллектива. Абсолютное государство, в котором индивиды ищут
спасения от растущего психологического обнищания, на самом деле, только
разрушает индивидуальность. Современный массовый человек отвыкает проявлять
инициативу, все меньше принимает жизненно важных решений, не стремится развивать
свои способности. Уровень самосознания и моральной ответственности снижается.
Ложь и полуправда становятся символами повседневной политики. Результат
тотальной зависимости индивида от государства — это коммунизм, при котором
каждый индивид становится рабом каждого другого. Вопреки распространенному на
Западе мнению, будто коммунистическая диктатура навязывается сверху, Юнг
доказывает, что она вытекает из психологических потребностей масс. Диктатура
обусловлена атомизацией общества и собиранием индивидов в организации, а
коммунизм — результат тотальной их зависимости от государства. Демократическое
движение последних веков, начинавшееся под знаком борьбы за индивидуальные права
и свободы, привело, как это ни парадоксально, к деструкции личности. Чем
исправней функционирует политический аппарат, тем больше обезличивается человек.
Юнг считал, что религия является естественной и необходимой функцией психики. В
обезбоженном обществе она возрождается в виде обоготворенного государства.
Никакие социальные движения Средних веков не приближались так к религиозным, как
фашизм и коммунизм в ХХ веке. Юнг перечисляет ряд соответствий между
современными секулярными и прежними религиозными идеологиями. Освобождению от
зла, соединению с Богом, воздаянию после смерти соответствуют сегодня обещания
социальной свободы, всеобщей сытости, справедливого распределения и сокращения
рабочего дня. В прошлом, религиозные процессии, церковные службы, ритуалы,
давали индивиду чувство коллективной безопасности. Сейчас их место занимают
военные парады, массовые демонстрации, партийные собрания. Однако в отличие от
органичных религиозных форм прошлого, современные секулярные формы не защищают
от внутренних демонов и страха. Последние порождают сомнения, которые в порядке
сверхкомпенсации трансформируются в фанатизм. Политика государства поднимается
до предмета веры, партийный босс становится полубогом, а его приверженцы
почитаются в качестве героев. Признается лишь одна истина и ее толкование
становится прерогативой вождя.
Смещение религиозной функции в секулярную сферу обостряет социальные
противоречия. Господство и рабство становятся более откровенными, творческая
мысль подавляется. Борьба за власть усиливает соперничество и вражду, которые
маскируются привычным лицемерием. Находясь под постоянной угрозой бунта,
тоталитарное государство взращивает тайную полицию, подозревающую всех и вся.
Режим использует силу при малейших признаках неповиновения, реформы становятся
невозможными и наступает застой. Навязывая людям идеалы общей жизни, государство
ограничивает возможности индивидуального развития. Юнг согласен, что равенство
перед законом — прекрасная вещь. Но попытки распространения равенства на все
сферы жизни -- глупы и вредны, так как потребности людей и их представления о
счастье глубоко различны. “Коммунизация” индивидов чревата самыми опасными
последствиями: подавляемые стремления личности приобретают деструктивный
характер, психика невротизируется, меньшинство находит выход в терроре и
преступлениях, тогда как большинство морально деградирует. Глупо делать ставку
на коллективные программы, не затрагивающие внутреннего, сокровенного в
человеке, — заключает Юнг.
Сопротивление тоталитаризму возможно лишь со стороны зрелой, развитой личности,
способной управлять своими бессознательными силами. Там, где нет индивидуальной
ответственности, индивиды и группы становятся слепыми орудиями государства.
Поскольку архетипы не способны различать добро и зло, они действуют подобно
любой природной силе, иногда — созидательно, иногда — деструктивно.
Согласно Юнгу, психика, в принципе, стремится к гомеостазу, путем конверсии
любого крайнего элемента в свою противоположность. Если в душе — страх и
неуверенность, то возникает потребность в обеспечении внешнего порядка. Где
разрушено внутреннее чувство идентичности — там стремятся идентифицировать себя
с группой. Где нет личной веры и устремленности к Богу, люди участвуют в
массовых шествиях и политических демонстрациях.
Духовная неудовлетворенность и душевная неустроенность побуждают к поискам
внешнего комфорта и телесных удовольствий. Подавление агрессивных импульсов у
