следовало, что структурные особенности личности, черты коллективной психологии и
типы неврозов зависят, главным образом, от культуры, ее ценностей и
противоречий. В глазах психоаналитиков нового поколения, к которому принадлежала
Хорни, фрейдовская психология выглядела чересчур механистической, обездушенной,
лишенный социального измерения.
Фрейд настаивал на умышленном воздержании от моральных суждений. Но ведь
психолог — не физик, и не биолог. Внеморальная позиция оправдана для него лишь
при фиксации и интерпретации симптомов. Но вне этой сферы психолог не может
претендовать на моральную нейтральность. Что касается самой Хорни, то она,
безусловно, верила в способность человека развивать себя, владеть своими
внутренними силами. Она верила в фундаментальность для человека доброты,
общительности, альтруизма, способности к бескорыстному действию и исследованию.
Эгоцентризм, агрессивность, зависть — формируются, как она думала, в
определенном типе общества, там, где они востребуются экономической и
политической системами или же проистекают из неправильного воспитания и
ошибочного выбора жизненной стратегии.
Уже в 50-е годы эти “еретические взгляды” Хорни были признаны многими ее
прежними оппонентами. Ревизия фрейдизма представлялась в это время уже
назревшей. Будучи исключена из Американской психологической ассоциации в 1941
году, Хорни создала свою Ассоциацию психоанализа. Хорни умерла 4 декабря 1952
года, однако ее Ассоциация существует и сегодня.
§2. Мужская и женская психология. Проблемы брака.
Проблемы мужской и женской психологии, “борьбы полов”, любовно-брачных отношений
всегда интересовали Хорни и она много лет посвятила их изучению.
Фрейд, разделявший традиционно-патриархальный взгляд на положение женщины,
считал, что женщина, ощущая свою анатомическую недостаточность, чувствует
зависть, стремление стать мужчиной, которое трансформируется в желание иметь от
него ребенка. Этим объясняются, по Фрейду, многие черты женской психологии:
пассивность, уступчивость, эмоциональность, подражательность. К. Хорни не
усматривала в этом взгляде ничего, кроме патриархального мифа и была полна
решимости доказать психическое равноправие мужчин и женщин.
Хорни признавала ситуацию “эдипова комплекса”, но как частный случай.
Взаимоотношения полов были для нее полем множества общих, особенных и
индивидуальных проблем, не сводимых к какой-то одной формуле.
Во времена матриархата закон и обычай фокусировались вокруг матери и “матрицид”
тогда был, (как свидетельствую Софокл и другие античные авторы), более тяжким
преступлением, чем отцеубийство. В эпоху изобретения письма мужчина стал играть
лидирующую роль в политике, экономике, законодательстве и половой морали. Этому
было много причин. Одна из них, вероятно, в том, что мужчина — более рационален,
более способен обезличить себя, “обобществить свою психику”. Но в этом же
состоит и его слабость, его несоответствие современности, которая вновь
акцентирует значение целостной, индивидуализированной личности. Женщина вновь
вступает в борьбу за равенство.
Проблема “гендерных”, т.е. культурно-обусловленных половых отношений до сих пор
дискуссионна. И осмысливается она чаще всего в рамках “мужской идеологии”. В ней
Хорни выделяет три момента.
Во-первых, мужчина чтит женщину, как Мать, которая кормит, заботится, жертвует
собой. Жизнетворное могущество женщины наполняет мужчин восхищением. Но
“противно человеческому существу испытывать восхищение и не держать зла на того,
чьими способностями не обладаешь”. Мужчина завидует женщине и стремится
компенсировать свою неспособность к деторождению тем, что создает государство,
религию, искусство. Поэтому вся культура носит отпечаток маскулинности. Но
“завистливая обида” мужчины на женщину этим полностью не снимается.
Выступая против равенства полов “мужская культура” разными способами ущемляет
женщину. Материнство плохо защищено законом. Беременность и детовоспитание,
требующие от женщины огромных физических и душевных затрат, и являющиеся главной
причиной “культурного отставания” женщины, почти никак не компенсируются. Имеет
место потакание сексуальной безответственности мужчин и низведение женщины до
роли сексуального объекта.
Вторая причина недоверия и даже вражды между полами в том, что мужчина
испытывает страх перед женщиной, как сексуальным существом. Во многих
африканских племенах мужчины верят, что женщины обладают магической властью над
их гениталиями. Мужчина также склонен думать, что женщина отбирает у него силу
во время полового акта, забирает себе его жизнетворное семя. Отношение к женщине
ассоциируется со страхом смерти: кто дает жизнь, тот имеет право ее отобрать.
В-третьих, мужчина в большей степени зависит от женщины, чем она от него. Он
боится не удовлетворить женщину, оказаться импотентом, унизиться перед ней.
Сексуальность женщины его больше страшит, чем привлекает. Он предпочел бы, чтобы
женщина просто была сексуальным объектом. Долгое время всякая сексуальная
активность со стороны женщины рассматривалась как отклонение, а фригидность
считалась нормой. Для беспрепятственного удовлетворения своих сексуальных
влечений мужчина должен держать женщину в состоянии повиновения, проще сказать,
в рабстве, что и имеет место в быту и общественном хозяйстве.
В мифологической фантазии мужчина хотел бы видеть женщину “непорочной”, лишенной
сексуальных влечений, только в этом случае она для него вполне безопасна. С этим
связан, по-видимому, и культ Девы Марии. Принижение женского начала очевидно и в
истории Адама и Евы. Почему-то Ева была сделана из ребра Адама, а не Адам
появляется из тела Евы. Женщина в Ветхом Завете трактуется как искусительница и
совратительница.
Недоверие и враждебность к мужчине имеются и в женской психике, но связаны они,
как правило, с опытом детства. “Рай детства”, о котором часто говорят забывчивые
взрослые, — не более чем иллюзия. Девочка в детстве ущемлена больше чем мальчик.
Ей больше запрещено, меньше разрешено. У нее в детстве формируется чувство вины
и страх перед физической силой. Об этом красноречиво свидетельствуют сновидения
девочек, в которых женский страх возникает при встрече со змеями, дикими
зверями, чудовищами, которые могут ее победить, овладеть ею, прорваться внутрь
ее тела. Девочка интуитивно чувствует, что ее будущее зависит не от нее, а от
кого-то другого, от таинственного события, которого она ждет и которого боится.
Стараясь избежать этих переживаний, девочка уходит в “мужскую роль”. Это
особенно заметно в возрасте от четырех до десяти лет. В пубертатный период
шумное мальчишеское поведение исчезает, уступая место девичьему-приниженному и
соответствующему социальной роли, которая часто представляется опасной и
нежеланной.
Многие девушки хотели бы родиться мужчинами, чего нельзя сказать о юношах.
Какова цена принятия женской роли? Это — большая склонность к невротизму у
женщин, чем у мужчин. Иногда — амбициозность, стремление к власти, желание
“забрать мужчину целиком”. Иногда — подчеркнутая скромность, пассивность — как
