Рассматривая роль социального характера в генезисе фашизма, Фромм анализирует
“садо-мазохистский” авторитарный характер мелкого собственника, сочетающий в
себе стремления к господству и подчинению. Этот характер возник отчасти под
влиянием экономических отношений эпохи первоначального накопления, а отчасти как
результат протестантской этики труда.
Эпоха раннего капитализма способствовала формированию в людях таких качеств, как
рациональность, предусмотрительность, твердость в достижении цели, точность,
аккуратность в делах, способность к самоограничению. Этот комплекс черт
обеспечивал быстрое обогащение, рост положения в обществе. Однако устойчивость и
распространенность такого характера объяснялись не только его экономической
эффективностью, но и его тесной связью с кальвиновской доктриной
предопределения. Последняя утверждала ничтожность человека перед лицом
божественного промысла, неспособность личности повлиять на свою судьбу.
Следствием этой доктрины были не пассивность и бездействие, а, напротив,
навязчивая невротическая активность. Кальвинист оказался подобен невротику, у
которого комплекс неполноценности создает мощное стремление к
“сверхкомпенсации”. Верящий в предопределение кальвинист, тренированный чувством
собственного ничтожества и перспективой адских мук, формирует три важных
компенсаторных синдрома. Первый — стремление к господству, эксплуатации
окружающего мира — природы, людей, ресурсов, знаний. Второй — подчинение
вышестоящему, богатому, власть имущему. Третий — “бегство в работу”. Профессия
осмыслялась при этом не как средство достижение земных благ, а как божественное
“призвание”, способ самоутверждения в вечности. Труд в основе своей —
иррационален. Он как бы навязывается извне, не имеет конечной цели и никогда не
заканчивается. Прибыль, получаемая профессиональным трудом, вкладывается в
производство, которое расширяется и требует от человека еще большей самоотдачи.
Фромм отмечает, что не было периода в истории, когда бы жизненная энергия
человека столь полно переводилась в работу, как в период первоначального
накопления. Протестантизм был религией труда и самоограничения. Эквивалентом
человеческой ценности в это время становился капитал.
Многие историки и социологи полагают, что протестантизм явился необходимым
условием развития капитализма. Без реформации капитализм не был бы построен.
Страны, захваченные ею — Англия, Германия, Голландия — быстро обогнали в
экономическом развитии католические страны, такие, как Испания и Италия.
Но протестантский характер эффективен лишь в условиях свободной конкуренции и
относительно стабильной экономики. В эпоху монополий и экономических трудностей
трудолюбие и самоограничение не гарантирует процветания. Более важными
становятся такие черты характера, как смелость, гибкость, авантюризм, умение
рисковать.
После поражения в первой мировой войне в Германии среди широких масс появилось
чувство неуверенности в завтрашнем дне. Инфляция в считанные часы уничтожала
миллионные состояния, нажитые десятилетиями упорного труда. Этика труда утратила
смысл. Однако сформированный ею характер не мог перестроиться за несколько лет.
Потребность в самоутверждении с помощью рациональной работы, господства и
подчинения сохранились. В эту эпоху возникает фашизм, как политическое движение
и как идеология. Последняя распространяется именно потому, что предлагает
массовому движению символы, компенсирующие утраченные ценности. Стремление к
господству находит выражение в чувстве принадлежности к арийской расе.
Стремление к подчинению — в культе фюрера, в идее долга перед нацией. Высшим
призванием объявляется строительство “тысячелетнего” рейха, “нового порядка”.
Так протестантский авторитарный характер с помощью новых символов превратился в
авторитаризм фашистского типа.
Ни накопительский, ни потребительский характеры не нужны в условиях
традиционного сельского хозяйства. Поэтому они не распространены в странах Азии
и Африки. Здесь считается, что если у человека есть, что покушать сегодня, то
работать ради завтрашнего дня — не имеет смысла. Точность и предусмотрительность
не существенны там, где трудовая деятельность регулируется климатическими
условиями, где преобладает простой физический труд, не опосредованный техникой.
Социальный характер имеет тенденцию воспроизводиться по инерции, даже утратив
свою функциональность. Массы людей медленно адаптируются к новым условиям.
Переход от аграрного общества к индустриальному, от индивидуального
предпринимательства к централизованной экономике и обратно, оказывается очень
болезненным, требует времени и хорошо продуманной стратегии.
В-третьих, важна информационная функция социального характера, который включает
в себя не только эмоционально-волевые, но и когнитивные элементы. Волевые
устремления опираются на веру и знание. Для феодального лорда вера в Бога была
гарантией стабильности и сохранения его привилегий. Он готов был рисковать
жизнью ради защиты религии. В капиталистическом обществе институт частной
собственности служит основой социального порядка. Поэтому большинство граждан
нетерпимо относится к критике частной собственности и коммунистическим идеям.
Ориентации характера направляют работу интеллекта: одна информация легко
воспринимается, другая — замалчивается, отталкивается, искажается. Усваиваются
те идеи, которые подкрепляют существующие верования и привычки. Человек склонен
верить в то, что соответствует его надеждам и стереотипам. Когда реальная
действительность перестает соответствовать установкам характера, человек, как
правило, не склонен внутренне перестраиваться. Он чаще отворачивается от
действительности и становится восприимчив к символам и мифам, которые могут
поддержать его, уже ставшие иллюзорными, верования. Фашистский миф или миф о
социализме легко воспринимались массами вопреки реальности именно потому, что
отвечали бессознательным стремлениям и надеждам. Понятно, что иррациональные
идеологии особенно легко возникают при бездействии разума, там, где подавляется
свободная мысль.
В обществе постоянно происходят столкновения, “скрещивания” характеров.
Некоторые из них — крепнут, усиливаются, при этом растет число их носителей.
Другие — слабеют и вырождаются, а их носители опускаются “на дно” общества.
Случаются “скрещивания” и “мутации” типов личности. В итоге закрепляются
характеры внутренне устойчивые, экономически и политически эффективные.
Популярные личности порождают себе подобных, дают начало новым общественным
движениям и встраиваются в новые иерархические структуры.
Теория социального характера хорошо объясняет роль “человеческого фактора” в
социальных процессах, предсказывает массовое поведение и выявляет посредствующие
звенья между экономикой и идеологией, базисом и надстройкой. Вместе с тем ясно,
что некоторые типы социального характера служат опорой деспотизма или анархии,
способствуют духовному разрушению личности. Другие дают толчок творческим и
возрожденческим движениям.
§9. Коллективное бессознательное.
Для Фрейда главным объектом исследования было индивидуальное бессознательное.
