Те, что от взоров таят тонкие ткани одежд… Хочешь, пока на тебя ветерочком я легким повею, Перед тобою махать веером стану? Иль нет? Видно, в душе у меня, а вовсе не в воздухе, жарко: Женской пленен я красой, грудь мою сушит любовь… Мы говорим, а уж пыль у тебя оседает на платье. Прочь, недостойная пыль! С белого тела сойди!.. Тише!.. Торжественный миг… Притаитесь теперь и молчите… Рукоплещите! Пора! Вот он, торжественный миг… Шествие… Первой летит на раскинутых крыльях Победа. К нам, о богиня! Ко мне! Дай мне в любви победить! Кто почитатель морей, пускай рукоплещет Нептуну, — Я равнодушен к воде, землю свою я люблю… Марсу ты хлопай, боец! А я ненавижу оружье: Предпочитаю я мир, — с миром приходит любовь. Будь к прорицателям, Феб[883], благосклонен, к охотникам, Феба! Рук же искусных привет ты, о Минерва, прими! Ты, земледел, поклонись Церере и томному Вакху! Всадник, кулачный боец, с вами Кастор и Поллукс![884] Я же, Венера, тебе и мальчикам с луком их метким Рукоплещу, я молю мне в моем деле помочь. Мысли моей госпожи измени, чтоб любить дозволяла… Вижу: богиня сулит счастье кивком головы! Ну же, прошу, обещай, подтверди обещанье богини, — Будешь мне ты божеством, пусть уж Венера простит! Всеми богами клянусь в торжественном шествии этом — Будешь на все времена ты госпожою моей!.. Ноги свисают твои, — ты можешь, ежели хочешь, На перекладинку здесь кончики их опереть… Снова арена пуста… Начиная Великие игры, Претор пустил четверни первым забегом вперед. Вижу, кто избран тобой. О, пусть победит твой избранник! Кажется, кони и те чуют желанья твои… Горе! Как далеко по кругу он столб огибает! Что ж ты наделал? Другой ближе прошел колесом! Что ты наделал? Беда! Ты красавицы предал желанья… Туже рукой натяни левые вожжи, молю!.. Неуча выбрали мы… Отзовите его, о квириты! Дайте же знак поскорей, тогой махните ему!.. Вот… Отозвали… Боюсь, прическу собьют тебе тоги, — Спрячься-ка лучше сюда, в складки одежды моей… Но уж ворота опять распахнулись, и вновь из ограды Ряд разноцветных возниц гонит ретивых коней. Ну, победи хоть теперь, пронесись на свободном пространстве, Чтобы ее и мои осуществились мольбы!.. Осуществились мольбы… госпожи… Мои же — напрасны… Пальмы он ветвь получил, — мне ж предстоит добывать… Ты улыбнулась, глазком кое-что обещая игриво… Будет пока… Но потом и остальное мне дай! «Если над Мемноном мать и мать над Ахиллом рыдала…»

Перевод С. Шервинского

Если над Мемноном мать[885] и мать над Ахиллом рыдала, Если удары судьбы трогают вышних богинь, — Волосы ты распусти, Элегия скорбная, ныне: Ныне по праву, увы, носишь ты имя свое. Призванный к песням тобой, Тибулл, твоя гордость и слава, — Ныне бесчувственный прах на запылавшем костре. Видишь, Венеры дитя колчан опрокинутым держит; Сломан и лук у него, факел сиявший погас; Крылья поникли, смотри! Сколь жалости мальчик достоин! Ожесточенной рукой бьет себя в голую грудь; Кудри спадают к плечам, от слез струящихся влажны; Плач сотрясает его, слышатся всхлипы в устах… Так же, преданье гласит, на выносе брата Энея, Он из дворца твоего вышел, прекрасный Иул[886] Ах, когда умер Тибулл, омрачилась не меньше Венера, Нежели в час, когда вепрь юноше пах прободал[887] Мы, певцы, говорят, священны, хранимы богами; В нас, по сужденью иных, даже божественный дух… Но оскверняется все, что свято, непрошеной смертью, Руки незримо из тьмы тянет она ко всему. Много ли мать и отец помогли исмарийцу Орфею[888]? Много ли проку, что он пеньем зверей усмирял? Лин — от того же отца, и все ж, по преданью, о Лине[889] Лира, печали полна, пела в лесной глубине. И меонийца[890] добавь — из него, как из вечной криницы, Ток пиэрийской струи пьют песнопевцев уста. В черный, однако, Аверн[891] и его погрузила кончина… Могут лишь песни одни жадных избегнуть костров. Вечно живут творенья певцов: и Трои осада, И полотно[892], что в ночи вновь распускалось хитро… Так, Немесиды вовек и Делии имя пребудет, — Первую пел он любовь, пел и последнюю он. Что приношения жертв и систры[893] Египта? Что пользы Нам в чистоте сохранять свой целомудренный одр?.. Если уносит судьба наилучших — простите мне дерзость, — Я усомниться готов в существованье богов. Праведным будь — умрешь, хоть и праведен; храмы святые Чти — а свирепая смерть стащит в могилу тебя… Вверьтесь прекрасным стихам… но славный Тибулл бездыханен?
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату