Античная лирика

Проникая в нас дыханьем сил таинственных своих.
Через небо, через землю, через ей подвластный Понт
Напоила семенами непрерывный жизни ток,
Чтобы мир пути рожденья своего познать сумел.
Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит вновь!
Ведь сама она троянских внуков[1006] в Лаций привела,
Из Лаврента деву[1007] в жены сыну отдала сама.
Вскоре Марсу даст из храма деву[1008] чистую она,
И сабинянок и римлян ею был устроен брак;
От него квириты, рамны[1009], внуки Ромула пошли;
И отец и юный цезарь тоже ею рождены.
Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит вновь!
Села полнятся блаженством, села все Венеру чтут:
Сам Амур, дитя Дионы, говорят, в селе рожден.
И его, лишь он родился, поле приняло на грудь
И, приняв, дитя вскормило поцелуями цветов.
Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит вновь!
Выше дроков на полянах бычьи лоснятся бока;
Без помехи жаждет каждый брачный заключить союз.
Овцы скрылись в тень деревьев, с ними их мужья — самцы.
Птицам певчим повелела петь богиня — не молчать;
Оглашаются озера резким криком лебедей,
В пышной тополевой сени Филомела вторит им.
Верь, любви волненье слышно в мелодичной песне уст
И на варвара-супруга[1010] в ней не сетует сестра.
Вот запела. Мы умолкли. Где же ты, весна моя?
Словно ласточка, когда же перестану я молчать!
Музу я сгубил молчаньем, Феб не смотрит на меня.
Так Амиклы[1011] их молчанье погубило навсегда.
Пусть полюбит нелюбивший, кто любил, пусть любит вновь!

Песня гребцов

Перевод Ю. Шульца

Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Моря бескрайнего бог, улыбаясь безоблачным ликом,
Гладь широко распростер, успокоив неистовство бури,
И, усмиренные, спят неспокойно тяжелые волны.
Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Пусть заскользит, встрепенувшись, корабль под ударами весел.
Небо смеется само и в согласии с морем дарует
Нам дуновенье ветров, чтоб наполнить стремительный парус.
Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Нос корабельный, резвясь, как дельфин, пусть режет пучину;
Дышит она глубоко, богатырскую мощь обнажая
И за кормой проводя убеленную борозду пены.
Эй-а, гребцы! Пусть эхо в ответ нам откликнется: эй-а!
Слышится Кора[1012] призыв; так воскликнем же громкое: эй-а!
Море запенится пусть в завихрениях весельных: эй-а!
И непрерывно в ответ берега откликаются: эй-а!

Влюбленный Амур

Перевод М. Гаспарова

Что за огонь меня жжет? Доселе вздыхать не умел я.
Бог ли какой нашелся сильней Амурова лука?
Или богиня мать, злому року покорствуя, брата
Мне родила? Или стрелы мои, разлетевшись по свету,
Ранили самое небо и ныне мир уязвленный
Кару мне изобрел? Мои знакомы мне раны:
Это пламя — мое, и оно не знает пощады.
Жжет меня страсть и месть! Ликуй в надмирных пределах
Ты, Юпитер! Скрывайся, Нептун, в подводные глуби!
Недра казнящего Тартара пусть ограждают Плутона! —
Сброшу я тяжкий гнет! Полечу по оси мирозданья,
Через пространства небес, через буйный Понт, через хаос,
Скорбных обитель теней; адамантные створы[1013] разверзну;
Пусть отшатнется Беллона с ее бичом ядовитым!
Кару, мир, прими, цепеней, покорись, задыхайся!
Мстит свирепый Амур и, раненный, полон коварства!

К Дульции

Перевод М. Гаспарова

Счастливы мать и отец, тебя подарившие миру!
Счастливо солнце, что видит тебя в пути повседневном!
Счастливы камни, каких ты касаешься белой ногою!
Счастливы ткани, собою обвившие тело любимой!
Счастливо ложе, к которому Дульция всходит нагая!
Птицу ловят силком, а вепря путают сетью;
Я же навеки пленен жестокою к Дульции страстью.
Видел — коснуться не смел; снова вижу — и снова не смею;
Весь горю огнем, не сгорел и гореть не устану.

Отказ от серьезной поэзии

Перевод М. Гаспарова

Время пришло для любви, для ласки тайной и нежной.
Час веселья настал: строгая Муза, прощай!