В навозе дни сидит, нагуливая жир. Другую из лисы коварной создал бог — Все в толк берет она, сметлива хоть куда, Равно к добру и злу ей ведомы пути, И часто то бранит, то хвалит ту же вещь, То да, то нет. Порыв меняется что час. Иной передала собака верткий нрав. Проныра — ей бы все разведать, разузнать, Повсюду нос сует, снует по всем углам, Знай лает, хоть кругом не видно ни души. И не унять ее: пусть муж угрозы шлет, Пусть зубы вышибет булыжником в сердцах, Пусть кротко, ласково упрашивает он — Она и у чужих в гостях свое несет. Попробуй одолеть ее крикливый нрав! Иную, вылепив из комьев земляных, Убогою Олимп поднес мужчине в дар, Что зло и что добро — не по ее уму. И не поймет! Куда! Одно лишь знает — есть. И если зиму Зевс суровую послал, Дрожит, а к очагу стул пододвинуть лень. Ту из волны морской. Двоится ум ее: Сегодня — радостна, смеется, весела. Хвалу ей воздает, увидев в доме, гость: «Нет на земле жены прекраснее ее, Нет добродетельней, нет лучше средь людей…» А завтра — мочи нет; противно и взглянуть. Приблизиться нельзя: беснуется она, Не зная удержу, как пес среди детей, Ко всем неласкова, ни сердца, ни души, Равно — враги пред ней иль лучшие друзья. Так море иногда затихнет в летний день: Спокойно, ласково, отрада морякам — Порой же, грозное, бушует и ревет, Вздымая тяжкие, ударные валы. Похожа на него подобная жена Порывов сменою, стихийных, словно Понт. Иной дал нрав осел, облезлый от плетей; Под брань, из-под кнута, с большим трудом она Берется за дела — кой-как исполнить долг. Пока же ест в углу подальше от людей — И ночью ест и днем, не свят ей и очаг, А вместе с тем, гляди, для дел любовных к ней Приятелю-дружку любому вход открыт. Иную сотворил из ласки — жалкий род! У этой ни красы, ни прелести следа, Ни обаяния — ничем не привлечет. А к ложу похоти — неистовый порыв, Хоть мужу своему мерзка до тошноты. Да вороватостью соседям вред чинит И жертвы иногда не в храм несет, а в рот. Иная род ведет от пышного коня: Заботы, черный труд — ей это не под стать, Коснуться мельницы, взять в руки решето, Куда там! — труд велик из дому выместь сор. К печи подсесть — ни-ни! От копоти бежит. Насильно мил ей муж. Привычку завела Купаться дважды в день и трижды, коль досуг. А умащениям — ни меры, ни числа. Распустит локонов гривастую волну, Цветами обовьет и ходит целый день. Пожалуй, зрелище прекрасное жена, Как эта, для иных; для мужа — сущий бич! Конечно, если он не царь или богач, Чтоб тешиться такой ненужной мишурой. Иную сотворил из обезьяны Зевс: Вот худшее из зол, что дал он в дар мужам: Лицом уродлива. Подобная жена Идет по городу — посмешище для всех. И шея коротка; едва-едва ползет; Беззадая, как жердь. Увы, бедняга муж! Что за красотку он обвить руками рад! На выдумки ж хитра, уверткам счету нет. Мартышка чистая! Насмешки ж — нипочем. Добра не сделает, пожалуй, никому. Но занята одной лишь думой день-деньской: Какую пакость бы похуже учинять. Иную — из пчелы. Такая — счастья дар. Пред ней одной уста злословия молчат: Растет и множится достаток от нее; В любви супружеской идет к закату дней,
