— Вот здесь, — с видом хозяина, который показывает гостям свое жилище, рассказывал Фогель, — расположена платформа, к которой прибывают транспорты. Сначала у нас было две железнодорожных ветки, затем, для того, чтобы можно было принимать больше составов, достроили третью. В день, обычно, принимаем один-два транспорта, хотя теоретически можем принять и все пять.
— Сколько в каждом? — внимательно осматривая железнодорожные рельсы спросил Курт.
— По-разному, — неопределенно пожал Фогель плечами, — но, в среднем, вагонов пятнадцать- двадцать. В каждом вагоне от восьмидесяти до ста двадцати человек.
— Впечатляет, — кивнул Курт в ответ.
— Еще бы, — гордо улыбнулся гауптштурмфюрер, — в Берлине мы избраны основным центром по реализации окончательного решения. Хотя, у этого есть и другая, надо сказать, не слишком приятная сторона. Всевозможные инспекции, постоянные проверки, сами понимаете.
— Ну а как насчет охраны? Справляетесь?
— Там, — махнул рукой Фогель, повернувшись в сторону видневшихся справа бараков, около которых были заметны многочисленные группы узников, — шесть вышек, вдоль всего ограждения. Там, — повернулся он в другую сторону, — еще пять, вдоль женского сектора. Плюс сто пятьдесят человек с автоматическим оружием на платформе в обязательном порядке встречают состав вместе с остальным персоналом.
— Какие-нибудь инциденты случаются? — осторожно спросил Курт.
— Были… Раз, может, пять или шесть, — неохотно ответил гауптштурмфюрер, — в целом, ничего особенного.
— Хорошо, — сменил тему Шольц. — Состав прибыл, и что происходит дальше?
— Дальше все просто. Выводим всех из вагонов, строим в шеренги по пять-шесть человек, спокойно объявляем, что все они прибыли в трудовой лагерь. Приказываем оставить здесь вещи и, конечно, подписать их, чтобы потом было легче найти.
— Вещей много? — поинтересовался Курт.
— Да, тащат с собой все свое богатство, — рассмеялся Фогель. — Чемоданы, сумки, послушно оставляют на платформе, а все самое ценное все равно украдкой несут с собой. Но тут никто не против, результат-то, в конечном итоге, один.
— Каков, обычно, процент работоспособных?
— Всегда по-разному. Обычно, не более десяти-пятнадцати процентов, но, бывает, что наберутся все тридцать. Хотя и редко. Селекция, вообще — не моего ума дело. Данная прерогатива целиком и полностью принадлежат медперсоналу. Изредка вмешивается еще и трудовой отдел. Тут у нас тоже случаются свои разногласия.
— Заключенных привлекаете к процессу?
— Приходится, — с некоторой досадой кивнул Фогель. — Погрузка, сортировка вещей, помощь в раздевалках, в общем, вся грязная работа на них. К тому же, они часто знают язык, на котором говорят прибывшие, во время всей процедуры они говорят на нем, пытаются успокоить тех, кто что-то подозревает. Весьма обоснованное решение. Помогает обеспечить необходимый порядок, избежать ненужной паники и конфликтов.
— Может, будем двигаться дальше? — предложил молчавший до этого Бауэр.
— Конечно, — спохватился начальник рапорта, — прошу всех в машину. Я, вероятно, немного увлекся.
Офицеры сели в машину. Проехав вперед несколько сот метров и остановившись там, где три железнодорожных полотна снова сходились в одно, они вышли наружу и, следуя предложению Фогеля, направились к видневшейся слева от них стройке, на которой работало несколько десятков заключенных и людей в гражданской одежде. Тут же находились и несколько человек в форме СС. Офицеры подошли ближе, и перед ними предстало еще недостроенное одноэтажное кирпичное здание, длиной около ста метров. В центре него была видна часть массивной, очевидно, тоже еще недостроенной, трубы. В стенах располагались герметичные с виду окна, а на склоне черепичной крыши виднелись многочисленные отверстия, похожие на выходы вентиляционных каналов. Фогель, взяв у одного из строителей подробный план будущего здания, выполненный на большом листе ватмана, повел офицеров по небольшой дорожке, огибавшей стройку, желая показать, что представляет собой это строение с противоположного края. Оказалось, что с южной стороны к основному корпусу вплотную примыкала прямоугольная пристройка, которая, правда, больше имела вид подземного, нежели наземного помещения. Обогнув пристройку и пройдя к дальней стороне корпуса, Курт и Бауэр увидели, что с торца недостроенного здания имелась бетонная, около двух метров в ширину, лестница, ведущая вниз.
— Это наш новый крематорий, — с особенной гордостью, делая ударение на слове «новый», произнес Фогель. — Впечатляет, верно?
— Даже не знаю, что и сказать, гауптштурмфюрер, — ответил Шольц, с интересом рассматривая подробный план здания.
Он углубился в изучение чертежа, время от времени бросая быстрые взгляды на крематорий и сверяя тем самым план, изображенный на ватмане, с фактической постройкой.
— Наш нынешний крематорий, — объяснял Фогель, — имеет недостаточную мощность и, к тому же, располагается в главном лагере, а потому трупы приходится возить туда на грузовиках, что не совсем удобно и сильно снижает производительность процесса в целом.
Откуда-то справа послышались крики. Курт повернулся и заметил, как один из офицеров СС что-то громко выговаривает одному из заключенных, опрокинувшему на дорожку тележку с цементом.
— При гражданских работниках стараемся их не наказывать, — пояснил гауптштурмфюрер, проследив взгляд Шольца. — Для всех мы — трудовой лагерь, не более. Порой, приходится соответствовать.
Курт, усмехнувшись, равнодушно отвернулся в другую сторону и обратил свое внимание на лестницу,
