— Слушаюсь, оберштурмфюрер, — отчеканил в ответ обершарфюрер и, взяв с деревянного стола папку с несколькими листками бумаги, протянул ее Шольцу. — Пожалуйста, вот они.
Шольц отошел в сторону, встал под свет прожектора и, сделав знак рядовому на вышке, стал внимательно просматривать списки.
— Бернхольд… Хендлер… Крониш… — быстро читал Курт вполголоса, — Рехниц… Зенгер… Шарлински…
Два листка выпали из его рук и, увлекаемые слабым ветром, отлетели в сторону. Обершарфюрер, поспешно подбежав ближе, аккуратно подобрал их и снова тактично отошел от Шольца на некоторое расстояние.
— Шлезингер… Леви… Фровайн… — продолжал читать Шольц, быстро скользя глазами по списку, — Левенсон… Блохерт… Йоллес…
Рядовые, наблюдавшие за ним, удивленно переглянулись. Обершарфюрер, не понимая, что происходит, тоже принялся внимательно изучать поднятые с земли листки бумаги.
— Маркус… Рате… Радомски… Хейн… Розенфельд… Кац… — Курт постепенно замедлял чтение и, наконец, остановился, ткнув пальцем в середину одного из листов.
Он держал перед глазами список и никак не мог поверить увиденному. Прямо над его пальцем, остановившемся напротив одной из строк, четко читались три слова, напечатанные лагерной машинкой: «935: Штейнберг, Хелен».
— Обершарфюрер! — окрикнул подчиненного Шольц.
— Слушаю, оберштурмфюрер.
— Какие номера из нидерландского транспорта последними отправили на газацию?
— Работаем с группами по двести человек. Все новые камеры заняты, утром туда направили почти весь польский транспорт, и сейчас там работает зондеркоманда. Нам пришлось задействовать помещение бани. А у него пропускная способность сами знаете…
— Я не спрашивал, кого и куда направляют! — пытаясь сдерживаться, перебил разговорчивого обершарфюрера Курт. — Я спросил, какой номер отправили последним?
— Семьсот девяносто девятый, — ответил обершарфюрер, сверившись со списком и показывая Шольцу сделанные на нем отметки.
— Хорошо, — Шольц мельком взглянул на записи вдоль полей, сделанные от руки. — Найдите женщину, которая значится под номером 935 и поместите ее в карантин.
— Но следующую партию уже отправляют, — неуверенно начал обершарфюрер, показывая на группу людей, которую как раз в эту минуту охранники выстраивали в колонну по пять человек.
— Выполняйте! — повысив тон, приказал Шольц. — И проследите, чтобы ее по ошибке или еще по какой-то причине не отправили вместе со всеми. Завтра ее заберут. Несете за это персональную ответственность.
— Слушаюсь! — щелкнул каблуками напуганный обершарфюрер и приказал двум рядовым: — За мной.
Трое эсэсовцев быстрым шагом направились догонять удалявшуюся колонну узников. Курт наблюдал, как обершарфюрер, поравнявшись с одним из конвоиров, стал что-то объяснять ему, показывая пальцем на скомканный лист бумаги. Конвоир, быстро пробежав по листу глазами, бросился за строем и приказал колонне остановиться. Стараясь перекричать лай собак, они вместе с обершарфюрером принялись искать женщину, прибывшую на утреннем транспорте и проходившую в списках под номером 935.
Курт, зябко поежившись, направился обратно в казарму. До утра оставалось уже совсем недолго, а ему было необходимо хорошо выспаться.
Глава X
Ранним утром команда из сорока польских узников построилась на небольшой площади, расположенной недалеко от северо-западной части территории лагеря. Здесь, за внутренним лагерным ограждением, находился пункт, принимавший всех тех, кого доставляли в лагерь многочисленные транспорты из Европы. Два или три раза в неделю эта команда работала на площади, выполняя, в основном, погрузку вещей в машины. Перед строем, как всегда, неторопливо вышагивал унтерштурмфюрер, ожидая приказа от старшего по званию офицера. Наконец, его начальник кивнул, давая понять, что можно начинать инструктаж.
— В скором времени, — начал громко говорить унтершарфюрер, и узник, выполнявший роль переводчика, принялся переводить его слова на польский язык, — сюда прибудет новая группа людей из Германии и Нидерландов. Состав уже находится в Люблине и в данный момент их всех выгружают из поезда. В течение часа колонна должна быть здесь.
Унтерштурмфюрер сделал паузу и внимательно осмотрел стоявших перед ним заключенных.
— Ваша задача, — продолжал он, — помогать в обеспечении спокойствия и порядка. По прибытии вся колонна будет разбита на две части. Этим будут заниматься офицеры СС. После того, как прибывших уведут, вы все останетесь здесь и будете грузить вещи в машины. Потом их отправят на склад, где будет происходить их дальнейшая сортировка.
Офицер остановился и снова пристально посмотрел на узников.
— Напоминаю, — закончил он еще громче. — Если во время процесса возникнет какая-то паника или, что еще хуже, будут предприняты попытки побега, все вы, без исключений, будете расстреляны. Имейте это в виду.
Сара, стоявшая в этом строю во втором ряду, почти не слушала инструктаж и отчаянно пыталась согреться. Сколько она уже здесь? Три недели? Или чуть меньше? И за все это время она не помнила, когда ей не было холодно. Самое ценное, что имелось сейчас в бараках — свитера. Хотя, сразу по прибытии в лагерь у людей отбиралась вся их одежда, узники, занятые на сортировке, каким-то способом ухитрялись
