Вечером пан Дулинский, снова и снова слушая рассказ сына о том, как сильно сумел напугать его соседский пес, все крепче сжимал руки, сложенные в замок, и все сильнее при этом хмурился. Каждый рассказ Адама о дневном происшествии обрастал все новыми и новыми подробностями. С каждой его попыткой донести до всех ужас произошедшего, соседский пес в его откровениях становился все больше и больше похожим на непобедимое сказочное чудовище. Наконец, отец не выдержал и коротко бросил сыну: «Идем».
Они вышли на улицу и направились в сторону дома, где жил хозяин пса, так сильно напугавшего Адама. Подойдя к крыльцу, Дулинский громко постучал в дверь. Через некоторое время дверь открылась, и к ним вышел владелец дома. Отец Адама поздоровался, представился и попросил его спуститься на минутку во двор.
— Ваш пес сегодня сильно напугал моего сына, — сказал Дулинский спокойным и ровным голосом.
— Я прошу прощения, пан Дулинский, — ответил Маршалэк и сделал извинительный жест. — Кто-то из домашних не досмотрел и оставил пса не на привязи. Мне так стыдно, поверьте! Скажите, мальчик не пострадал?
— Сын цел, все обошлось, — ответил отец Адама и очень серьезно посмотрел на мальчика. — Могу я попросить вас об одолжении?
— Все, что в моих силах, пан Дулинский, — развел руками хозяин пса, — все, что в моих силах. Чем я могу помочь?
— Ваш пес сейчас на привязи?
— Да, конечно, он в своей будке, на цепи, и поверьте…
— Мы бы хотели пообщаться с ним на безопасном расстоянии, — перебил его Дулинский. И, глядя на удивленное лицо собеседника, поспешно добавил: — Без всякого насилия, обещаю, просто в профилактических целях.
— Да пожалуйста, вон его будка, только не подходите слишком близко, прошу вас, — Маршалэк облегченно вздохнул и, пожав руку отцу Адама, попрощался: — Ну, доброй ночи, не буду вам мешать.
Адам с отцом направились к будке, возле которой лежал скучавший пес. Как только они сделали по направлению к нему несколько шагов, животное тут же подняло голову и уставилось на них горевшими злобой глазами. Адам почувствовал, как у него подгибаются колени, страх начал сковывать движения, ноги мгновенно перестали слушаться и отказывались идти дальше. Но отец, обернувшись, взял его под руку и легонько потянул за собой. Как только расстояние до будки сократилось до шести-семи метров, пес громко зарычал, проворно вскочил, разбежался и, обнажив клыки, прыгнул в их сторону. Натянувшаяся цепь сильно рванула его за шею, пес упал, ударился о землю, но тут же поднялся и затем, сдерживаемый цепью, в бешенстве встал на задние лапы и разразился глухим злобным лаем. Адам смотрел на бесновавшееся в трех метрах от них животное и не мог пошевелиться от ужаса. Отец взглянул на побелевшего от страха мальчишку и не тронулся с места.
— Адам! — позвал он сына спокойным голосом.
Но Адам в оцепенении стоял рядом и, казалось, не видел и не слышал ничего, что происходило вокруг.
— Адам! — крикнул Дулинский, повысив голос. — Адам, посмотри на меня! Слышишь? Посмотри на меня.
Мальчик молча перевел взгляд на отца и уставился на него, не в силах произнести ни слова.
— Сделай один шаг вперед, Адам, — сказал отец и спокойно шагнул по направлению к псу.
Адам не двинулся с места.
— Сделай шаг вперед, не бойся, — повторил он почти по слогам, глядя на неподвижно стоявшего рядом сына.
Но Адам не мог двигаться. В голове у него не было никаких мыслей, кроме одной — сейчас эта чудовище сорвется с цепи, и им настанет конец. Он даже не успеет повернуться к нему боком или спиной, расстояние слишком мало, а пес невероятно быстр. Пока не поздно, нужно было уходить. И Адам сделал несколько поспешных шагов по направлению к выходу из двора. Вздохнув, отец подошел к нему и обнял за плечи.
— Ты знаешь, почему собаки при нападении на человека часто способны нанести ему серьезные травмы? — спросил Дулинский, глядя на сына.
Адам испуганно покачал головой.
— Подумай, — продолжил отец, — напавшая на человека собака, в большинстве случаев, весит меньше, чем он. У собаки нет способности логически мыслить, которая изначально заложена в людях. В конце концов, у собаки, кроме ее зубов, нет и не может быть никакого оружия. Человек же, напротив, имеет руки, для того, чтобы ими хватать, и ноги, для того, чтобы ими драться. Кроме того, он всегда способен найти подручные предметы и воспользоваться ими в качестве средств для самообороны. Так в чем же дело? Почему собаки в схватке с людьми так часто побеждают? Запомни, Адам, собака действует всегда инстинктивно, в момент схватки с человеком она не способна мыслить и все, что она совершает при этом, есть не более чем ограниченный набор действий, направленный на достижение результата. Собака вступает в бой с человеком без каких-либо рассуждений о компромиссах, каждая схватка для нее — как последняя, не на жизнь, а на смерть. Человек же, в схватке с собакой, часто думает не о том, чтобы победить, а о том, чтобы выйти из создавшейся ситуации с минимальными для себя потерями. Его мысли в такие минуты заняты не тем, как выиграть бой с животным, а тем, как этого боя избежать. С точки зрения человеческого здравого смысла это, конечно, правильно. Но, с другой стороны, если собака уже напала, то уклониться от схватки, в большинстве случаев, вряд ли получится. А потому, мысли об отступлении в такие моменты для человека губительны. Главный враг человека — его собственный страх. Уясни, Адам, как только ты начинаешь бояться, вокруг тебя начинает витать твой собственный страх. Собака, в отличие от человека, ориентируется на свое чутье гораздо больше, чем на свое зрение, а потому почувствовать твой страх для нее не составляет никакого труда.
Адам внимательно слушал отца. К нему, казалось, начинало приходить понимание.
— Отвлекись от всего, Адам, — продолжал Дулинский. — Страх, сомнения, губительные мысли отбрось. Посмотри, что ты видишь перед собой? Пес на цепи, у него нет шансов добраться до тебя. Может,
