Вернувшись в камеру, они первым делом подошли к тому месту, где лежала найденная ими девушка. Самуэль, оказавшись среди мертвых тел, встал на колени и стал внимательно всматриваться в ее лицо. Девушка была без сознания. Узник взял ее за запястье, с трудом нащупал слабый пульс и с сожалением покачал головой.
В течение следующего часа они снова и снова носили к грузовикам тела из помещения камеры, одновременно посматривая за тем, чтобы к дальнему ее углу, туда, где лежала выжившая узница, не приближались другие члены зондеркоманды. Машины, заполненные трупами, уезжали и примерно через полчаса возвращались обратно для того, чтобы загрузиться и снова уехать в неизвестном направлении. После полудня один из эсэсовцев подал команду всем взять стоявшие неподалеку тележки. Тележка представляла собой деревянную площадку, по бокам которой крепились два высоких колеса, а спереди — длинная рукоятка с перекладиной на конце. Теперь узники зондеркоманды послушно принялись грузить на тележки по пять трупов и отвозить их на самый край леса, в сторону от территории лагеря. Там, на небольшой опушке, несколько недель назад заключенными были вырыты три ямы длиной метров пятьдесят и шириной метров восемь. На дне двух ям с момента прибытия предыдущих транспортов еще оставались остатки пепла и золы, смешанные с грязью. Последняя яма была примерно на треть заполнена трупами с предыдущих газаций, сжигать которые пока еще не подошла очередь. Дождавшись, когда тела, сброшенные в эту яму узниками, почти полностью покроют ее дно с дальнего конца, Франсуа и Самуэль решились действовать. Они погрузили на свою тележку четвертое бездыханное тело, украдкой посмотрели на стоявших неподалеку эсэсовцев, вернулись в камеру и неуверенно приблизились к девушке.
— Не знаю, слышишь ли ты меня, и не знаю, понимаешь ли ты, — с волнением в голосе произнес Самуэль, — но ты должна нам довериться. Сейчас мы тебя поднимем, положим на тележку и отвезем подальше отсюда. Все, что тебе нужно делать, это лежать и молчать, что бы ни случилось.
Девушка не подавала никаких признаков жизни.
— Она жива? — испуганно спросил Франсуа, то и дело поглядывая на выход из помещения.
— Да жива, просто без сознания — ответил Самуэль, осмотрев стены и потолок камеры. — Только представь, что творилось здесь утром.
— Прекрати сейчас же! — испуганно прошептал Франсуа. — Понесли уже, чего ждем?
Взявшись за руки и за ноги, узники аккуратно приподняли девушку. Переступая через мертвые тела, они стали медленно продвигаться к выходу. От волнения в какой-то момент Франсуа споткнулся и потерял равновесие. Падая, он успел подхватить тело девушки снизу, изо всех сил стараясь удержать ее на весу и не позволить удариться о бетонный пол головой. Самуэль, сдержав крик, посмотрел на напарника взглядом, полным раздражения и досады. Молодой узник поспешно поднялся и виновато посмотрел на старшего товарища. Он снова взял девушку за руки, приподнял ее тело и подал Самуэлю знак, означавший, что можно двигаться дальше. Выйдя наружу, заключенные направились к стоявшей в нескольких метрах от входа тележке. В эту секунду они оба боялись смотреть по сторонам и думали только о том, как бы не привлечь внимание кого-то из эсэсовцев.
— Стой! — вдруг громко по-немецки крикнул молодой охранник, внимательно наблюдавший за зондеркомандой.
Самуэль и Франсуа остановились и замерли, не смея пошевелиться. Они осторожно положили девушку на землю и, сняв шапки, повернулись к эсэсовцу.
— Почему не осматриваете? — спросил охранник, подойдя ближе.
Он посмотрел на заключенных надменным взглядом и, вытащив плеть, несколько раз сильно хлестнул ею одного и другого. Узники, согнув от боли колени, продолжали молча стоять и смотреть вниз.
— Обыскать, — закричал на них эсэсовец, снова замахиваясь плетью. — Быстрее, быстрее!
Самуэль, сделав несколько шагов по направлению к камере, подобрал железный крюк и поспешно вернулся обратно. Руками, трясшимися от волнения, он вставил крюк между зубов девушки и, насколько это было возможно аккуратно, почти с нежностью, надавил на противоположный его конец. Рот девушки приоткрылся, и Самуэль, наклонившись, внимательно осмотрел ее нижнюю и верхнюю челюсти. Золотых зубов, к счастью, не было. Заключенный медленно поднялся и вопросительно посмотрел на стоявшего в двух шагах от них эсэсовца.
— Да, — презрительно произнес охранник и кивнул в ту сторону, куда зондеркоманда толкала тележки.
Самуэль поспешил назад к камере и бросил крюк туда, где его только что подобрал. Потом под пристальным взглядом эсэсовца они с Франсуа положили девушку на тележку, взялись за длинную ручку и медленно побрели по тропинке, потянув тележку за собой.
— Послушай, Самуэль, — начал Франсуа, как только они отошли на приличное расстояние от охранника.
— Ты можешь помолчать? — раздраженно прервал узника его товарищ. — Не до тебя мне сейчас, понимаешь?
Впервые за все время своего пребывания в лагере, Самуэль вдруг ощутил совершенно незнакомое ему до сей поры чувство. Это чувство не было похоже на страх или отчаяние, давно уже ставшее для него привычным. Оно не было похоже на постоянное желание утолить мучительный голод и не имело ничего общего с инстинктивным стремлением выжить любой ценой. Это чувство было несравнимо со всем, что он испытывал, ежедневно находясь всего в двух шагах от нечеловеческих мук, страданий и смерти. Идя по лесной тропинке и волоча за собой деревянную тележку с человеческими телами, Самуэль внезапно ощутил закипавшую в нем злость и жгучую, искреннюю ненависть ко всем тем, перед кем он теперь был вынужден пресмыкаться и чьи изуверские приказы он уже давно не был волен не выполнять. Он смотрел на ямы, уже видневшиеся впереди, на узников из зондеркоманды, которые, волоча за собой пустые тележки, парами двигались им навстречу, на своего товарища Франсуа, который, от испуга потеряв голову, в любой момент мог натворить что-то непоправимое. Глядя на все это, Самуэль понял, что больше не может оставаться равнодушным к тому, что происходит вокруг, и мысленно пообещал самому себе, что больше не станет бездействовать.
Через несколько минут заключенные вышли к ямам.
— Что теперь? — незаметно спросил у товарища Франсуа.
— Видишь, где разгружают самую последнюю тележку? — показал в сторону дальнего конца рва Самуэль. — Нам нужно пройти дальше них, лучше всего встать к самому концу ямы.