– Это ты в своей хайкиной конторе будешь распоряжаться, – спокойно парировал Петрович, – хотя, конечно, по старой дружбе и могу пойти навстречу где-нибудь на следующей недельке. Если хорошо попросишь, конечно. Найдешь весомые доводы, так сказать. Да только ничего ты там не обнаружишь. У нас и акт научно-технической экспертизы на этот счет имеется. А пока иди в баню. Говорю – достал!
Петрович дал отбой.
Стропилло с трудом оторвал от уха трубку и уставился на нее остекленевшими глазами.
Начальник «Крестов» Валуев был в полном ауте. Заперся в кабинете, непрерывно курил, никого к себе не допускал. Безуспешно пытался прийти в себя.
Побег!
Да еще какой – сорвался именно тот, за кем было неофициально приказано присматривать с особой тщательностью. Когда вчера по окончании концерта в ходе вечерней поверки обнаружилось, что один заключенный отсутствует, Валуев не поверил своим ушам. Приказал пересчитать.
Пересчитали – все равно не хватает.
Рассвирепевший Валуев поднял охрану в ружье, велел выгнать всех мерзавцев из камер в коридоры, прощупать каждый матрац. Лично ходил по камерам, заодно расколошматил о стену три обнаруженных попутно мобильника. По двору пустили собак – может, спрятался где-нибудь, гад.
Бесполезно.
Пришлось доложить начальству. Обрадовать среди ночи.
И вот теперь по городу бушевали всевозможные «перехваты» и «вихри», а полковник Валуев с тоской наблюдал хилый петербургский рассвет в окно своего кабинета. Пока еще полковник...
Блядь!
Привычное заклинание не помогало, не помогала и заветная бутылка двадцатилетнего армянского коньяка, перекочевавшая из стенного шкафа на письменный стол.
Вот тебе и концерт, вот тебе и фанфары.
Прав был осторожный Голыба, когда сомневался, стоит ли связываться с таким непривычным мероприятием. И почему он его не послушал?
А потому.
Полста тысяч долларов на дороге не валяются. Квартира новая что – не нужна? Куда как хорошо справить новоселье в штанах с генеральскими лампасами, до которых, казалось, рукой подать!
Справил, блядь!
Нет, правду говорят, что жизнь человеческая – как зебра. Светлую полосу неизбежно сменяет черная. Утешение, конечно, так себе.
Но кто, как?
Струнодеры эти все – понятное дело, не в счет. Кишка тонка замутить такой серьезный коленкор, да и ни к чему им это. Легкие денежки на песенках про тюремную романтику сшибать – это тебе не самому парашу нюхать.
Ну что ж, копнем пациентов.
И начнем со смотрящего. Раз ты смотрящий, так и смотри в оба.
С тебя и спрос.
Валуев убрал коньяк в шкаф и нажал кнопку селектора.
– Из сто тринадцатой Батурина ко мне!
Руслан Григорьевич Батурин по кличке Мельник из своих неполных пятидесяти двух лет провел за решеткой считай что половину. Посторонний человек ни за что бы не поверил, что этот благообразный лысоватый молчун с лицом в меру пьющего интеллигента прошел долгий и тернистый путь от рядового карманника до смотрящего главного питерского изолятора временного содержания.
Однако при ближайшем знакомстве сомнения наверняка бы отпали.
Оказавшись в валуевском кабинете, Мельник молча дождался, пока выйдет конвоир. Не спрашивая, сел. Валуев так же молча следил за ним налитыми кровью глазами, тиская очередной окурок в переполненной пепельнице.
– Удобно, Мельник? – спросил он свистящим шепотом, еле сдерживаясь. – Нигде не жмет?
– Бывает хуже, начальник.
– Хуже тебе будет в карцере. Еще хуже – в зоне на Металлострое, среди пантелеевских быков, для которых ты как красная тряпка. И уж совсем плохо – в ментовской прессовальне под Пупышево, которую я тебе устрою как с куста, блядь буду!
Валуев с размаха хлопнул по столу растопыренной ладонью Мельник криво ухмыльнулся.
– Обижаешь, начальник. Что за страсти спозаранку, да еще и натощак?
– Страсти? Ты что, всерьез тут себя хозяином-барином возомнил? Думаешь, так и будешь жировать зазря в четырехместном люксе с холодильниками-телевизорами да со свиданками в отдельной комнате? Мигну – и нет тебя!
– Твоя сила, твои козыри. А вообще, начальник, я к тебе в соратники не подписывался и подписываться не собираюсь, так что нечего и пенять за сносную жизнь. Моя забота – порядок на местах.
– Так что ж ты, сучий потрох, за своими гавриками не смотришь? – Валуев приподнялся, опираясь руками о стол. – Что, никто не знал, что этот Чернов в побег собирается? Ну и что ты за смотрящий после этого?
– Ты, начальник, наши законы знаешь, – нехотя процедил Мельник, – у тебя своих наседок полно, с них и спрашивай.
– Мудак! Чернов этот – не ваш. Он враг – считай, что политический, космо... космополит безродный! От него одна гниль и зараза. Такого сдать не в падлу, а в заслугу по всем понятиям, и нашим, и вашим. А он совершает побег, можно сказать, у всех на виду!
Валуев смахнул пот со лба, отдышался.
– Короче. За Черновым был пригляд от очень серьезных людей. И теперь перед ними придется отвечать. Ну а люди эти такие серьезные, что даже я, начальник тюрьмы, для них все равно что пыль на ботинке. Смахнут и не заметят. А уж ты, будь ты хоть трижды смотрящий, вообще микроб!
Мельник напряженно молчал.
Валуев обошел стол и навис над ним, уперев руки в толстые бока.
– Теперь слушай. Шутки в сторону. Я тебя размажу, можешь не сомневаться. Разворошу всю твою шоблу, рассую по ссученным хатам, покоя никому не дам. Кровавыми слезами умоетесь! Сделаю, как говорю, ты меня знаешь – если только не предоставишь мне этого Чернова на блюдечке со всеми потрохами. Понял?
Мельник молча кивнул головой.
– Все. Иди отсюда, тряси своих урок.
Спровадив Мельника, Валуев взял со стола бутылку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Выдержанный коньяк наконец-то помог – на душе стало хоть немного поспокойнее.
Не может быть, чтобы Мельник ничего не раскопал. А там, глядишь, и удастся как-нибудь прогнуться – бог даст, сохранить должность и звездочки. О генеральстве, конечно же, следовало в любом случае забыть раз и навсегда.
Тонко затренькал черный эбонитовый телефон. Валуев машинально взглянул на часы – девять. Сейчас потребуют к отчету, понеслась звезда по кочкам.
– Валуев? – осведомился вальяжный голос.
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор!
– Ну, что там у тебя?
Валуев замешкался.
– Оглох? – тут же донесся властный окрик.
– Товарищ генерал-майор, приняты все необходимые меры, проводится комплекс активных мероприятий...
– Результаты?
– Пока никаких, – прошептал Валуев, изогнувшись от подобострастия.
